Утопающий во грехе - [107]

— Ты ее видел? — поинтересовался Северин. — Что, действительно королева?

— Для здешних мужиков — да. Но не для тебя. Для тебя, Максим, она из другой оперы, — туманно проинформировал Братко.

— Больно много ты обо мне знаешь.

— А чего тут знать, — пожал плечами Братко. — Я что, твою женщину не видел? Вика рядом с ней — продавщица.

— Не понял.

— Ну, твоя — покупательница с платиновой карточкой, а Пешкова продавщица. Вот так.

Северин только головой помотал от столь смелого сравнения.

— Но мужиков рядом с ней, с этой самой Викой, всегда много было. Только мужей официально было трое, а баба-то она не старая. Женщина она — пробивная, сильная. С мужем последним знаешь, где познакомилась? В тюрьме…

— Сидела что ли?

— Нет, работала там. Она, когда в Москву приехала за счастьем, устроилась надзирательницей, рядовой надзирательницей, хотя у нее диплом учительницы физкультуры. Но уже скоро Вика стала лейтенантом и получила офицерскую должность. Ну, поработала, познакомилась с мужем будущим. Он опером был и потому в тюрьму к своим подопечным часто захаживал. А потом она перевелась во вневедомственную охрану. Да как — стала командиром «группы захвата».

— Это которая выезжает на место, если сработала сигнализация?

— Ну да. Вот там она с капитаном Живилло и сошлась. Причем, у него тоже семья, дочки… И началась между ними любовь. И какая! Несколько лет длилась. Их даже называли потом — два влюбленных капитана.

— А муж? Который опер?

— А муж объелся груш. Он ей верил, хотя вокруг все знали, что происходит. Правда, потом все-таки прозрел, и они развелись. Ну, Вика тут же стала Живилло душить — женись. Бросай жену свою и женись. А у того что-то заколодило. И чувства вдруг остыли.

«Не бог весть какая оригинальная история, — подумал Северин. Только с какого бока тут лейтенант Бушманов?»

— В общем, она поставила Живилло ультиматум — или расписываемся, или расстаемся. Ну, он подумал и решил, что можно и расстаться. И вся их любовь как бы осталось в прошлом, стали они друзьями. И вдруг в отдел перевели лейтенанта Бушманова. И завязался у молодого холостого лейтенанта с разведенной Викой бурный роман. Прямо на глазах у Живилло.

— И Живилло вдруг обнаружил, что ему это обидно, — вздохнул Северин.

— Точно. Оказалось, смотреть на любовь Вики и Бушманова спокойно он не в состоянии. Корежить его от этого стало.

— Теперь говорят — колбасить, — усмехнулся Северин.

— Ну, заколбасило, — не стал спорить Братко. — Да так, что ни для кого это тайной не было. Все в отделе видели, как его колбасит.

— Ладно, с этими корсиканскими страстями все понятно. Картину преступления мы имеем?

— Вполне.

И Братко тут же рассказал, как нарисовалось ему дело со слов очевидцев и самого Живилло. Северин знал, что Братко в последнее время любил развернуться, набросать версий, и потому всегда предоставлял ему возможность посолировать. Растет человек не по дням, а по часам.

Итак, рассказал Братко, утром после ночного дежурства лейтенант Бушманов сдавал табельное оружие только что заступившему на дежурство капитану Живилло. Причем, как утверждают очевидцы, процесс проходил совершенно мирно, с взаимными шуточками. Потом был развод, после которого Живилло и Бушманов и отправились в злополучную курилку. Бушманов уже без оружия, Живилло при табельном пистолете. А потом раздались выстрелы…

Как успел рассказать Живилло до того, как его отвезли в больницу, случилось следующее. Бушманов после развода сказал Живилло, что надо поговорить без свидетелей. Едва они вошли в курилку, Бушманов прошипел: «Я тебя предупреждал, сука! Если не оставишь Вику, башку отвинчу! Ну, вот и получай!» Живилло решил, что сейчас начнется драка, поднял руки, чтобы защищаться, но Бушманов просто выдернул у него из кобуры пистолет и выстрелил. Стрелял он с двух шагов, целился прямо в сердце, но Живилло успел присесть, и пуля попала в плечо. Живилло упал. Лежа на полу и обливаясь кровью, он в ужасе ждал, что Бушманов его добьет. Тот смотрел на него безумными глазами, а потом вдруг поднял руку с пистолетом и дважды выстрелил в себя. Видимо, хотел в голову, но руки у него тряслись, и он первый раз попал себе в шею, а второй — под челюсть. После второго выстрела — упал.

— Я так понимаю, что если бы разговор состоялся без оружия, то Бушманов бы Живилло спокойно накостылял, — задумчиво уточнил Северин.

— Ну да. Живилло он хилый такой, дерганный, а Бушманов парень был здоровый, спортсмен. Поэтому все и боялись, что он не выдержит и как-нибудь сопернику по рогам надает. Тем более, что Живилло в последнее время сам напрашивался.

— Ну и зачем Бушманов стрелял в Живилло, если он мог ему просто в лоб дать? Зачем в себя стрелял?

— Стрелял он, судя по всему, в состоянии аффекта.

— А чего в него, в это состояние впал? — продолжал придираться Северин.

— Живилло его довел до беспамятства, — объяснил Братко. — Он всем рассказывал, что Вика все равно его баба, а Бушманова называл козленком на два дня. Бушманов был парень довольно стеснительный, говорить с Живилло не решался, поэтому слал ему эсэмэски. Мол, оставь Вику в покое… Живилло их всему райотделу показывал со смехом. Особенно предпоследнюю. «Если она не будет моей, то и твоей тоже!» — с чувством продекламировал Братко.