Утоли мою печаль - [17]
– А она просила?
Майкл шумно вздохнул.
– В этом очень трудно признаваться. Мало кто может понять, что с ним происходит. Многие думают, что люди, переживающие такие невзгоды, – трусы, неженки, плаксы. Да вы сами знаете, как трудно от этого избавиться. Надо забыть все, что было. Иначе ничего не выйдет.
Персик немного смягчился, на его губах мелькнула мрачная улыбка.
– М-да.
– А кроме того, – продолжал Майкл, – это очень сложно. Особенно если вы двадцать лет притворялись, что ничего особенного не происходит.
– Что вы хотите от меня?
– Чтобы вы понимали. Вы ее друг. Будьте им и дальше.
Некоторое время они молчали. Лицо Персика было твердым и невозмутимым, как всегда.
– Ее дети, – сказал он наконец. – Она отдает им все свои силы. И не сделает ничего, что могло бы им повредить.
– У меня у самого дочка, – вздохнул Майкл.
И Персик кивнул. Это был его ответ. Его обязательство. Его обещание.
Через несколько минут Майкл уже шел обратно сквозь ночь. Деревья шелестели, звезды тускло посверкивали в туманном небе. Из дома доносились приглушенные голоса. Голоса людей, которых ему еще предстоит понять. Майкл глубоко вздохнул и полез за сигаретой. Ему еще многое предстоит сделать в этом доме.
Она стояла в дверях отделения интенсивной терапии со стетоскопом в руке, ожидая нового поступления. Кто-то что-то сказал, она засмеялась и подумала, что новые поступления всегда попадают на пересменок.
Раненых привезли среди ночи, как она и ожидала. Почти мальчишки, со слишком нежными глазами и слишком юными лицами, с голосами, которые могли лишать сна и разбивать надежды. Джимми не было с ними. Но без него было еще хуже.
Она первая услышала их. Тяжелые, гулкие шаги, столь неуместные в этой опрятной комнате. Она почуяла запах крови, грязи и дыма – запах беды. По коже у нее забегали мурашки.
– Нет…
Дверь распахнулась, но это не была обычная каталка. Это вошел раненый. Вошел юноша с остекленевшими глазами и оскаленным ртом, с прижатыми к животу руками.
Мэдж бросилась к нему, отвела его руки и увидела кровь. Увидела рану и начала действовать. Подняв глаза, она заметила другого юношу с забинтованной головой, протягивающего к ней руки. Она подбежала к нему, взывая о помощи, но рядом никого не было.
Она огляделась, инстинктивно ища бинты, которые в палате интенсивной терапии всегда были под рукой, но палаты уже не было. Вместо нее был барак из гофрированного железа. Яркий, слепящий дневной свет лился через распахнутые двери, куда входили все новые раненые. Их сильные, юные тела истекали кровью, а глаза казались бесконечно старыми и печальными. Никто из них не кричал и не стонал. Они спрашивали. Они просили: «Помогите моему другу… Найдите моего брата… Где наш сержант?.. Пожалуйста, сестричка, пожалуйста…»
Их становилось все больше и больше, сначала десять, потом двадцать, пятьдесят, сто… Они толпились вокруг, падали и умирали у ее ног, а она ничего не могла сделать. Ее руки, халат и туфли были залиты кровью, а мальчики молча молили ее о помощи, но она не могла шевельнуться, не могла вздохнуть, не могла…
– Стоп!
Мэдж обнаружила, что стоит на ногах, мокрая от пота, задыхающаяся и перепуганная. Через окно лился мягкий лунный свет, но ей все еще виделись лица ребят, удивительно похожих на Джонни. Она слышала скрип деревьев под ветром, и ей чудился рокот самолета. Запах цветов казался ей запахом крови и смерти.
Острая боль пронзила сердце, будто она умирала вместе с ними, и она машинально подняла руку, словно пытаясь оттолкнуть от себя навязчивое видение.
– Пожалуйста, Господи, – горестно взмолилась она, крепко зажмурившись. – Останови их. Останови их! Сделай так, чтобы они ушли…
Она не слышала собственных рыданий, не замечала, что ее лицо залито слезами, а ногти впились в ладони. Она понимала только, что надо бежать. Скорее бежать из этого страшного, смертельно опасного места.
Она побежала. Босиком, в ночной рубашке, шлепая подошвами по деревянному полу, судорожно цепляясь за перила лестницы. Ей казалось, что стены вот-вот обрушатся на нее.
А ведь она пыталась отвести беду. Она выпила с полбутылки вина и не ложилась спать, беседуя с Майклом, пока глаза не стали слипаться. Она так боялась снова увидеть Джимми, что пошла в постель только когда ей показалось, что она достаточно выпила, чтобы ничего не чувствовать и не видеть. И она не видела его. Но видела других.
Ночной воздух овеял ее мокрое от слез лицо, и она остановилась в двадцати шагах от крыльца. Позади нее хлопнула дверь, и где-то по соседству залаяла собака. Мэдж потопталась на траве и ощутила босыми ногами росу. Она запрокинула голову и увидела небо, темное вирджинское небо, не имеющее ничего общего с удушливыми корейскими ночами. Она глубоко вдохнула сосновый воздух и уловила слабый запах табака.
Мэдж остановилась как вкопанная.
– Что вы здесь делаете? – осведомилась она, невольно чувствуя облегчение.
Майкл с дымящейся сигаретой в руке выступил из тени и подошел поближе.
– Да ничего, просто удовлетворяю вредную привычку, – сказал он. – Вот захотелось покурить.
Ей тоже захотелось. Она не курила с тех пор, как родила Джонни. Боже мой, как же ей захотелось сейчас закурить, чтобы успокоиться! Она все еще прикидывала, как бы поделикатнее попросить у Майкла сигарету, как вдруг увидела перед собой раскрытую пачку. Мэдж, не задумываясь, взяла предложенное. Она знала, что это было глупо и ничего не решало.
«-Перестань щекотать меня! -Тогда ты должна поцеловать меня.» Этот парень таит в себе загадку. Он красив и обаятелен, любая готова упасть в его объятия. Я знаю, что должна доверять ему, но как это сделать, когда он что-то скрывает? Как мне, простой девушке, так повезло? Почему этот парень запал на меня? Что, черт возьми, происходит?
Надевать маски, играть роли и иметь амплуа приходится не только актерам. И не только в театре. И не только на сцене… «Милый, давай в наших отношениях безалаберной девочкой все-таки буду я?». Она положила трубку. Вернее, нажала на кнопку. Одним словом, прервала связь. Пока что только телефонную, но у нее были большие планы на будущее… Заплаканное личико Зи стояло перед глазами у драматурга. По крайней мере, Зи на это надеялась. Она в совершенстве владела умением стоять перед глазами у тех, кто мог ее обидеть… Никто не станет спорить о том, что две пылинки на шкафу – это одно, а две пылинки во Вселенной – это другое? Увы, в наши довольно странные времена, те, кто держится нейтрально, вызывает больше подозрений, чем те, кто ведет себя каким-нибудь странным образом.
Грустная сказка о море, о ветре и о любви, которой не могло быть.
История о том, что иногда людям нужно покидать друг друга, осознавая при этом, насколько дорог человек. Развивать себя и свою личность, чтобы быть готовым для новой решающей встречи в будущей жизни.
Гавайи… Бирюзовый океан, буйная зелень, пьянящий воздух, сказочные пейзажи… Рай земной, да и только.Однако и в земном раю можно попасть в переделку. Особенно молоденькой наследнице многомиллионного состояния. Тут и тайная магия туземных колдунов, и козни обезумевших от запаха денег людей, готовых на все, чтобы не упустить добычу.
Чтобы найти деньги для участия в Международном конкурсе молодых исполнителей, пианистке Саше Ерохиной пришлось испытать горечь унижений и разочарований, боль утраты и остроту риска. И, когда девушка почти отчаивается, фортуна все же улыбается ей: Саша едет в Японию. Ее нелегкий труд, упорство и талант будут щедро вознаграждены, а любимый человек поймет и простит…
Обаятельный и сексапильный бизнесмен Арман Гамилтон неожиданно предлагает милой и доверчивой девушке Кристине Адамс выйти за него замуж. Она не понимает, что им движет, но влюбляется в него и соглашается. Уже не за горизонтом пышная свадьба, как вдруг все меняет один-единственный звонок…
Семнадцатилетним подростком Дебора Вермонт влюбилась в своего дальнего родственника. Уверенная во взаимности их чувств, она неожиданно узнает, что он помолвлен с другой.Девушка убегает из дому и возвращается туда лишь спустя десять лет. Она считает, что к прошлому нет возврата, но в глубине души по-прежнему тоскует по своей первой любви.Что ждет ее в родовом гнезде?..
Полудетская влюбленность Дорри Пресли рухнула в один миг. Она случайно подслушала, как ее кумир, двадцатидвухлетний Данк Эшби-Кросс, жаловался собеседнику, что нескрываемой интерес к нему пятнадцатилетней девчушки ставит его в неловкое положение.Дороти и Дункану было суждено вновь встретиться лишь десять лет спустя. Догадайтесь, уважаемые читательницы: кто из них сделает первый шаг к примирению, к новым отношениям?
На званом обеде героине романа, Кристи Карлтон, приходится выслушать несправедливые обвинения от человека, с которым она едва знакома.Казалось бы, Кристи должна возненавидеть своего обидчика, но события принимают неожиданный оборот…