Утка, утка, Уолли - [55]

— Теперь, когда вы мне показали свою записку, я уверен, что это Фанк Дизи.

— Объясните, пожалуйста, как вы пришли к данному заключению, — попросил Лайонз.

— Ну, Дизи знает наш секрет. Но он не знает, что ВЫ знаете, что он его знает. Вы понимаете, что я пытаюсь сказать?

— Продолжайте.

— Я думаю, он пытается шантажировать нас обоих. Хочет вытянуть из вас деньги. Большие деньги. Наверное, он рассуждает так: он знает наш с вами секрет и поэтому может вас шантажировать, но вы при этом подумаете на меня, поскольку предполагается, что я — единственный человек, кроме вас и самого Орал-Би, посвященный в эту тайну. Записка, которую вы получили, составлена так, чтобы вы подумали, что она вроде как от меня. А записка, которую получил я, составлена так, чтобы я подумал, что она — от вас. Он старается меня запугать. Чтобы я молчал и не пытался связаться с вами. Потому что если мы с вами сличим записки, то сразу поймем, что нас шантажирует один и тот же человек, и объединимся против него.

Лайонз задумчиво кивнул.

— Мне тоже так кажется. Выходит, что он просто патологический идиот. И план у него идиотский.

— Да, сэр. Идиотский.

Я надеялся, что Лайонз предложит мне денег, чтобы заплатить выкуп за Доктора. Но он не предложил. И не предложит, пока не будет уверен на 110 процентов, что я не пытаюсь его обмануть. А скорее всего не предложит вообще.

— А мистер Маскингам знает, как сильно вы любите своего пса?

— Нет, сэр. Откуда бы ему это знать? Мы с ним практически не общались.

Лайонз снова кивнул и задумался. Мне показалось, что в уголках его рта скрывался слабый намек на улыбку.

— А скажите мне, мистер Москович. Как получилось, что мистер Маскингам узнал наш секрет?

— Я уже говорил, м-мистер Лайонз… сэр. Я не з-знаю.

Он опять посмотрел мне в глаза. Своим убийственным взглядом, пронзавшим насквозь.

— То есть вы абсолютно уверены, что ничего ему не говорили? Пусть даже нечаянно, непредумышленно?

— Клянусь жизнью, сэр. Своей жизнью, и жизнью мамы, и жизнью моей пропавшей собаки, я ничего ему не говорил. Ни умышленно, ни неумышленно. Ни единого слова.

Лайонз кивнул.

— Да… понятно. Надеюсь, вы понимаете, мистер Москович, что это и есть ключ к разгадке. Ключ к разгадке и корень всех наших проблем. Как получилось, что мистер Маскингам узнал наш секрет? — Он надолго задумался. — А скажите мне, мистер, Москович, как получилось, что ваша беседа с мистером Маскингамом тогда, в туалете, закончилась тем, что вы… облили его мочой?

Я беспомощно взглянул на Лайонза.

— Не знаю, сэр. Правда, не знаю. Это никак не связано с нашим секретом. Просто Дизи… мистер Маскингам… он на меня наезжал… ну, то есть… он говорил всякие обидные фразы. И я разозлился. Все случилось так быстро…

Лайонз снова кивнул и опять погрузился в задумчивость. Потом запустил руку под стол и нажал на кнопку. Дверь у меня за спиной открылась, и два великана вошли в кабинет, сотрясая пространства своими тяжелыми грохочущими шагами.

— Мне кажется, мистер Москович, мы упустили какую-то важную деталь. Мне надо подумать. Но я быстро во всем разберусь. И сразу же дам вам знать.

— Д-да, сэр.

— Сделайте мне одолжение, мистер Москович. Поезжайте домой. И НИКУДА не выходите. Сидите дома. Я вам позвоню. Уже в самое ближайшее время.

— Д-да, сэр.

— А теперь до свидания. У меня много дел.

Тема 18

Дома я был через час. Мне захотелось прилечь, и я опрометчиво плюхнулся на свой твердый как камень диванчик в гостиной. Боль прокатилась по телу взрывной волной. Я подумал, что надо бы обратиться к врачу. По поводу отбитых ребер. А вдруг не отбитых, а сломанных? А вдруг у меня повреждения жизненно важных органов? Или внутренние кровотечения? Может быть, я уже умираю. Вот прямо сейчас. Истекаю кровью внутри. Как же мне больно, ой мамочки.

Безо всякой особой причины — может быть, по устоявшейся ассоциации с болью — я стал думать о Сью. В первый раз за сегодняшний день. Наверное, надо ей позвонить. Мы с ней не созванивались после той давешней ссоры два дня назад. Почему она не позвонила? Хотя бы лишь для того, чтобы поинтересоваться, нет ли каких-то известий о Докторе. Бессердечная стерва.

Я всегда это знал.

Я решил: «Ладно, я сам позвоню». И даже взял телефонную трубку, а потом вдруг подумал: «Я мужик или тряпка?! Она могла бы сама позвонить! Да! Могла бы! Это мне нужно сочувствие и забота! Это я весь несчастный, избитый, обиженный жизнью. Без работы, без денег и без собаки… Или все-таки позвонить?». «Не звони! — строго прикрикнул невидимый мелкий бес на моем левом плече. — Если ты ей позвонишь, я перестану тебя уважать!». И он был полностью прав, этот бес. Пусть Сью звонит мне сама. И униженно просит прощения.

Я вернул трубку на место.

И снова задумался о записке с требованием выкупа, которую подкинули Лайонзу. Я попытался припомнить ее слово в слово, и у меня снова возникло непреодолимое ощущение, что я упустил что-то важное. Что же в ней было такого, в этой проклятой записке, что меня насторожило? А ведь меня что-то насторожило… Но за последние несколько дней у меня столько всего случилось, что мой мозг, перегруженный впечатлениями, просто не мог разобраться во всем этом хаосе и вычленить главное — это самое неуловимое «нечто», которое, как мне казалось, сразу же все прояснит. Я уже понял, что напряженные размышления не дадут никаких положительных результатов. Мне надо как-то отвлечься, не зацикливаться на поисках ответа, и тогда ответ «выплывет» сам собой. Так всегда и бывает. Озарения случаются сами. Когда ты меньше всего этого ожидаешь.