Утесы Бедлама - [18]

– Ты все время говоришь «вы».

– Я не могу пойти в таком… положении, – тихо сказала Минна. Она метнула взгляд на дверь, проверяя, не пришел ли еще Клем. – Не думаю, что смогу родить ребенка, но… я не хочу упасть с лошади или чем-то отравиться. Я даже не знаю, как на беременность влияет высота. Ты знаешь?

– Думаешь, у меня где-то в шкафу спрятано много других знакомых женщин? Не спрятано. Я ничего об этом не знаю.

– Неужели? Привлекательные холостяки обычно знают… иногда…

– Но не внебрачные дети, путешествующие по Китаю, прости. Я не настолько интересный человек. Что ты скажешь Клему?

Минна поникла.

– Скажу, что в миссионерских колониях на Амазонке нет водопровода.

– Лучше скажи, что мы вдвоем – очень большой груз забот для него. Я один доставлю немало проблем, и меня из миссии убрать нельзя.

– Ты уверен?

– Не припомню, чтобы тебя когда-нибудь волновало отсутствие водопровода.

– Он идет, – прошептала Минна, увидев, как Клем входит в кают-компанию.

Он рухнул на лавку рядом со мной.

– Со мной творится что-то странное. У меня никогда не было морской болезни, когда я служил во флоте, верно же?

– Да, – согласился я. – Но военные корабли были больше, а ты никогда не сидел в каюте.

– Я только что поднимался на палубу, – сказал Клем. – Лишь промок. Оно того не стоило.

Минна выпрямилась, и в ее корсете заскрипел китовый ус. Этот звук походил на скрип рыбацких снастей на ветру, и, хоть я и не знал, что такое домашний уют, этот звук ассоциировался у меня именно с ним.

– Я подготовила ваш маршрут…

Клем тут же всё заметил.

– Ваш маршрут? Ты идешь с нами.

– Нет. Я буду лишь мешать вам, если что-то произойдет.

– Что ты, черт возьми, имеешь в виду?

– Я имею в виду, если вас арестуют, вы сможете выбраться и добыть черенки. Если же в заложники возьмут меня, вы откажетесь от миссии, лишь бы со мной ничего не случилось. А ты думаешь, почему Ост-Индская компания так любила неженатых бездетных мужчин? – Минна кивнула в мою сторону. – Вы отправитесь вдвоем, я же останусь в Арекипе и договорюсь о самой быстрой переправе на Цейлон. Думаю, нам это пригодится.

– Я поклялся, что никогда не откажу тебе в месте в миссии просто потому, что она опасна. Мы бы тогда никогда ничего не сделали вместе. Ты всегда говорила…

– Дело не в безопасности, а в достижении цели экспедиции. Если я пойду, шанс провала возрастет. Вы станете жертвой первого же человека, который догадается, что, поймав меня, заставит вас от всего отказаться. А защитить себя я вряд ли смогу – сил не хватит. Если же я не пойду, то вдвоем вы сможете всех обмануть и забрать черенки. – Минна помолчала. – А если все же что-то пойдет не так, нужен кто-то, кто придет и вызволит вас из тюрьмы.

– К черту тюрьму. Мы объездили весь мир, тебя никто никогда не похищал, не скидывал с крыши и не бросал под копыта лам…

Минна рассмеялась.

– Маркхэм, ты не можешь беспокоиться обо мне и Меррике одновременно. И хоть ты не должен вообще ни о ком волноваться, я знаю: ты будешь. Но успех этой экспедиции зависит от твоей концентрации на работе и от человека, знающего, что вообще нужно оттуда привезти. – Она быстро взглянула на меня. – Лишний элемент в этом уравнении – я.

– Я не беспокоюсь о Меррике! Он… прекрасно справится.

Пусть мы и договорились, что Минна это скажет, все равно было больно видеть, как переменился в лице Клем. Пауза между его словами была крошечной, но я ее заметил.

– Я действительно не беспокоюсь о нем, – повторил Клем. – Минна, ты должна пойти с нами.

– Я боюсь, – возразила Минна. – Не думаю, что… Там погибли люди, много людей, не думаю, что это хорошее место для женщины.

– Чепуха…

– Вернее, это не место для любого человека ростом в пять футов, к тому же не умеющего стрелять. Я лишь вас задержу – так или иначе… Слушай, я недавно постирала вещи. Думаю, нужно развесить их на трубах, пока отопление работает. Так что я лучше займусь этим… – сказала она. Скамья была привинчена к полу, так что ей пришлось мягко подпрыгнуть, чтобы выбраться из-за стола. – Сможешь взять с собой карты, Маркхэм?

– Да, конечно, – кивнул Клем. Он проводил ее взглядом, и я заметил, что его обычное жизнелюбие явно дало трещину. В соседней каюте повар запел «Тихую ночь»[5] неожиданно хорошим тенором. Мужчины, сидевшие за дальним концом стола, начали подпевать.

Корабль снова покачнулся, и медные кастрюли зазвенели над нашими головами. Я пригнулся. Клем позеленел от нового приступа морской болезни. Я продолжил работать над рисунком, начатым в садах Кью. Из альбома выглянуло заложенное между последними страницами письмо, которое дала моя мать. Я задвинул его назад кончиком карандаша.

Перед тем, как покинуть Лондон, я съездил в Брислингтон. Это живописное местечко в окрестностях Бристоля больше напоминало гостиницу, чем психиатрическую больницу. Здесь не было сумасшедших, только люди с легкой формой безумия: уверенные, что могут управлять погодой, или выдумывавшие удивительные небылицы без причины. Я никогда не бывал в мужской половине, но от женской ее отделяла лишь ограда, которая стала сеткой для игры в бадминтон в то утро, когда я туда приехал. Так что не думаю, что правила в мужской половине чем-то существенно отличались. Наша мать всегда сидела в одном и том же месте со стопкой книг и кормом для фазанов, которые с неохотой уходили с моего пути, пока я к ней шел.