Утешение - [3]

Я опускаю руку и смотрю в его глаза, пока очередная слеза скользит по щеке.

— Мне жаль, Натали. Аарон был прекрасным человеком.

— Спасибо, — кое-как умудряюсь сказать я.

Я закрываю глаза и опускаю голову.

Как это может быть моей жизнью? Почему это произошло? Как мне теперь продолжать жить? Все эти вопросы проникают в меня и кипят, учащая мое сердцебиение.

Я слышу звуки плача вокруг, но ничто из этого меня не волнует. Никто не может познать ту невероятную агонию, в которой я нахожусь в этот самый момент. Потеря любви всей моей жизни, отца моего ребенка, съедает меня живьем. Моя жизнь могла быть именно такой, какой я хотела, и это разрывает меня на части. Это разрывает всю меня, унося и полностью поглощая все хорошее.

К черту жизнь.

К черту любовь, и к черту каждого, кто говорит мне, как им жаль.

Я смотрю на мою малышку, спящую на руках ее дедушки. У меня есть Арабелла. У меня есть прекрасная девочка, которой нужна мать.

Члены ВМФ начинают ритуал. Я видела жен, которые проходили через это, и соболезновала им. Я не единственная, кто переживал подобные моменты.

Старшина Волфел выходит вперед и срывает жетон со своей груди. Он делает шаг вперед к урне, рядом с которой стоит деревянная коробка. Она занимает место гроба. Не было тела, чтобы его захоронить, только его часть. Аарона разорвало на части, в точности, как и меня. Волфел стоит там несколько мгновений перед тем, как бросить жетон в урну. Звук металла, ударяющегося о дерево, проходит через мою душу и словно проникает в меня.

Старшина поворачивается к урне и отдает честь.

Один есть. Впереди еще двадцать.

— Соболезную твоей потере. Аарон был прекрасным человеком, — еще один член его бывшей команды говорит мне это. Я киваю, не способная сказать ни слова, зная, что неизбежный звук еще одного жетона, брошенного в урну, через мгновение сотрясет воздух. Снова и снова, мужчины подходят ко мне, выражают соболезнования и продолжают ритуал.

Я не могу вынести этого.

Я начинаю двигаться, но Марк держит меня крепко. Прежде, чем я успеваю подумать, Лиам делает шаг навстречу. Его кристально-голубые глаза воспалены и налиты кровью, но он пытается это скрыть. Он дрожит. Связь между Лиамом и Аароном была очень крепкой.

— Ли, я… — он останавливается и сглатывает. Я кладу свою руку на его, подавая знак, что не нуждаюсь в словах. Я знаю, что он чувствует. Боль потери очевидна в его глазах.

— Я знаю, — говорю я мягко. Он наклоняет голову и касается моей руки. Я кладу свою вторую руку ему на затылок и чувствую, как его трясет.

— Он был моим братом, — говорит Лиам, и еще одна слеза катится по моей щеке.

— Я… я… — мои заикающиеся слова, это все, что я могу вымолвить, пока он смотрит на меня.

Он ждет мгновение, глубоко вздыхает, выпрямляется и подходит к коробке. Изначально Лиам отказывался верить в смерть Аарона, так как слишком мало осталось от него для опознания. Он хотел верить, что его друг жив. Но я знала. Я почувствовала это однажды и пришла к необходимости принять это.

Я смотрю на свою дочь еще раз. Она лежит на руках своего дедушки, издавая непонятные детские звуки и абсолютно не осознавая, что никогда не сможет почувствовать любовь отца. Мне повезло, что в моей жизни есть мужчина, который качал меня и поддерживал, когда мне было больно. И сейчас он держит мою дочь. Если бы я могла вернуться назад во времени и попросить своего отца подержать меня, как маленькую девочку, и сказать, что все будет хорошо, я бы так и сделала. Она в полной безопасности, в то время как я чувствую себя брошенной на произвол судьбы.

Смотря на моряков, стоящих перед мемориалом, я закрываю глаза и пытаюсь разогнать мысли, которые терзают меня. Я потеряла его, в конце концов. Я вынесла годы беспокойства и страха, пока он выполнял свой долг, только чтобы получить обманчивое чувство безопасности, когда он покинул военно-морской флот. Теперь посмотрите, куда весь этот комфорт привел меня.

Наконец, последний жетон попадает в урну, и я поднимаю взгляд на Джексона, стоящего с опущенной головой. Чувство вины за то, что он отправил Аарона на смерть, неоспоримо, но я знаю, что Аарон не хотел, чтобы было по-другому. Он хотел погибнуть с честью и доблестью. Если бы умерли Марк или Джексон, он бы желал быть на их месте. Но сейчас я и моя дочь расплачиваемся за его выбор.

Оглядываясь вокруг, я замечаю других скорбящих о потере этого прекрасного человека. Я смотрю в толпу и замечаю лица его друзей и родственников. Его мать безудержно рыдает рядом с его отцом. Она тонет в своей боли, хороня своего единственного сына. Бывшие моряки, которые служили вместе с ним, и его друзья из «Коул Секьюрити» сидят, раздавленные горем потери.

Есть несколько людей, которых я не узнаю. Красивая блондинка стоит в стороне, вытирая глаза. Брюнетка — я предполагаю, Кэтрин — плачет в объятиях Джексона. Здесь так много народу, так много людей в форме. Это черное море скорби. Аарона любили, поэтому я не удивлена. Но никто не любил его больше, чем я.

Сегодня последний день, когда я позволю себе сожалеть; последний день, когда я буду плакать, потому что слезы ничего не меняют. Мне необходимо собрать все свои силы и держаться. У меня есть дочь, которая нуждается во мне, и я должна быть ей и матерью, и отцом.