Утешение - [23]

— Димси хороший парень. Я разговаривал с ним на прошлой неделе.

— О, — отвечаю я немного удивленно.

Не знала, что они такие близкие друзья.

Джексон фыркает в ответ.

— Я должен был как-то удостовериться, что у вас все в порядке. Учитывая тот факт, что ты не отвечаешь на мои звонки.

— Я отвечаю, — восклицаю я, защищаясь. — Ну ладно, иногда… — я умолкаю.

— Это нормально. Я знаю, что ты занята. Да и Димси говорит, что ты в любом случае соврешь, — он смотрит на меня понимающим взглядом. Джексон хорошо «читает» людей. Все они хорошо это делают. Иногда дружить со спецназовцами ВМФ не так уж и здорово. Конечно, я всегда в безопасности и под защитой, но скрыть от них что-то практически невозможно. Потеряв Аарона, я забыла, как жить. Я питала свои силы от него. Теперь я должна полагаться только на себя. И в этом, как мне кажется, я преуспела.

— Я не вру… Я просто устала говорить одно и то же снова и снова.

— Да, я помню это чувство, — отвечает Джексон.

О, как я могла забыть? Джексон знаком с этим лучше любого другого человека. Когда умерла его жена, он был в таком же положении, как и я сейчас. Я идиотка. Да еще и бездушная.

— Джексон, — я кладу руку на его ладонь. — Не могу поверить, что была такой глупой.

Он коротко смеется и проводит меня в свой кабинет.

— Садись, — говорит он властно и одновременно мягко.

Меня всегда поражало, как он может быть таким сильным и при этом иметь самое огромное сердце среди всех, кого я знаю. Он на многое готов, лишь бы не пришлось страдать другим. Аарон всегда восхищался им и говорил, что для него честь — служить с Джексоном. Думаю, муж гордился бы тем, что я пришла работать сюда, пусть он и погиб, выполняя задание этого человека.

Джексон садится напротив меня.

— Я не считаю нужным сейчас говорить о Мэдди и обо всем, что произошло. С тех пор, как рядом появилась Кэтрин, мне лучше. Но я все еще разбираюсь с этим. Я знаю, ты говоришь, что все в порядке. И это нормально. Но тебе не нужно «быть в порядке» со мной. Или Лиамом, — он бросает на меня проницательный взгляд.

— Знаешь, я не понимаю, чего от меня все ждут? — спрашиваю я. — Я имею в виду, неужели люди думают, что я сейчас начну ходить колесом по коридору? Влюблюсь? Выйду замуж? Или они предпочитают, чтобы я напивалась, дабы ничего не чувствовать?

Он вздыхает.

— Нет, они этого не ждут. Но они также не знают, чего ожидать. После смерти жены, я отказывался встречаться с кем-либо. Я не хотел видеть рядом с собой ни одной чертовой женщины.

Я улыбаюсь, потому что знаю, к чему он ведет.

— Да-да, даже не произноси этого, — ухмылка Джексона снова возвращается.

— Ты милый, когда влюблен, — я откидываюсь на спинку кресла и улыбаюсь.

Он скрещивает руки на груди и тоже откидывается на спинку кресла.

— Я всегда милый, но сейчас не об этом.

Я закатываю глаза от его самоуверенности. Им всем нужно показаться врачу.

— Между нами: я ума не приложу, как, находясь здесь рядом с тобой и Марком, кто-то умудряется выполнять свою работу.

— Почему? — спрашивает он, озадаченный вопросом, не понимая, к чему я веду.

— Ну, вы оба такиииие симпатичные. Уверена, что все просто пялятся на вас весь день, — саркастично отвечаю я.

Смех Джексона разносится эхом по кабинету.

— Ты привыкнешь к этому, — он подмигивает.

— Кэт заслуживает медаль за то, что справляется с тобой. Однажды она увидит правду.

— Я женюсь на ней до того, как это произойдет. Мне всего лишь нужно убедить ее, что я достоин всегда быть рядом, — Джексон как всегда честен. Это одна из его черт, на которые мы все можем рассчитывать.

— Как у вас обстоят дела, ребята? — спрашиваю я. Думаю, что Кэтрин подходит ему. Она держит его в форме, а он дополняет ее.

— Хорошо. Она занимается своими делами, а я всегда рад вернуться в Калифорнию. Для нас удача, что я достаточно близко к Сан-Диего. В любом случае, хватит обо мне… мы говорили о тебе.

— Давай не будем.

Джексон поднимает руки, сдаваясь.

— Я просто говорю, что тебе нужно делать все необходимое, чтобы выжить. Но спустя какое-то время «выживания» уже недостаточно. Кэтрин мне это показала. Я мог быть сейчас гораздо счастливее, если бы не прожил в подвешенном состоянии два года.

Тут мне нечего сказать. Я знаю, что он имеет в виду. И знаю, он действительно понимает, что я чувствую. Хотя я и сама не понимаю, что, черт возьми, чувствую и почему.

— Спасибо, Джексон.

— Достаточно о грустном. Как моя красавица-крестница?

При мысли о Арабелле, улыбка на моем лице появляется автоматически. Я люблю эту малышку больше, чем собственную жизнь.

— Слава Богу, после того, как лекарство помогло вылечить инфекцию, она в порядке. Ты должен прийти навестить ее.

Он смеется.

— Я бы все равно пришел, предложила бы ты мне это или нет. Марк подготовил твой кабинет на прошлой неделе. Гибкий график остается в силе. Если тебе нужно поработать дома, потому что малышка заболела, или что-то еще — ты можешь это сделать. Мы хотим, чтобы ты была счастлива. Поэтому, если тебе что-нибудь будет нужно, сведи с ума Марка, но получи это!

— Я думаю, что буду делать это с удовольствием.

Джексон встает, протягивает руку и провожает меня до моего кабинета.