Утешение для изгнанника - [9]

— В таком случае я напишу письмо сам, — сказал Мордехай. — Мой секретарь очень сдержан, особенно в том, что касается финансовых дел, но, боюсь, если тут что-то другое…

— Другое.

— Тогда у него может возникнуть искушение рассказать кому-нибудь из друзей. У меня приготовлены очиненные перья и свежие чернила, мне нужно самому сделать кой-какую работу. Сейчас возьму чистый лист, и можно будет начать. — Мордехай отодвинулся назад вместе со стулом, и врач услышал, как он шелестит бумагами. — Ну, вот. Я готов.

— Письмо адресуется выдающемуся врачу Низиму из Монпелье, — сказал Исаак. Подался вперед и стал неторопливо диктовать: «Мой досточтимый друг, наконец я пишу ответ на ваше письмо относительно вашего сына Амоса. В то время он искал место помощника в надежде попрактиковаться в своем мастерстве и, возможно, узнать новые приемы и методы у другого врача. Так вот, мой уважаемый Низим, кажется, что я скоро буду остро нуждаться в помощнике. Давно планируемое бракосочетание моей дочери должно состояться через полтора месяца. Она уйдет со своими познаниями в новый дом, а мой юный друг Юсуф, видимо, может вернуться к своей семье.

Если ваш сын все еще ищет это место и если он хотя бы вполовину так искусен, как его отец, город и мои пациенты будут довольны его присутствием. Незначительного осложнения, которое вызвало у него желание покинуть родной город, я касаться не стану. Такое случается и зачастую служит полезным уроком».

Исаак умолк и ждал, когда перо перестанет скрипеть по бумаге.

— Закончить письмо обычными пожеланиями? — спросил Мордехай. — Или хотите добавить еще что-нибудь?

— Думаю, этого достаточно, — ответил Исаак. — Я очень благодарен вам за готовность вернуться для друга к работе своего детства.

— В детстве почерк у меня был лучше, — сказал Мордехай, бросив критический взгляд на то, что написал. — Только не понимаю, почему вы не хотите, чтобы другие узнали об этой просьбе. Это правда, что Юсуфа отсылают? Я думал, Его Величество дал ему разрешение жить в этом королевстве, сколько он захочет.

— Дал. Юсуфа не отсылают; по-моему, эмир узнал, что он жив, и требует его возвращения. Однако для меня тут многое пока неясно.

— Мальчик знает?

— Нет, — ответил Исаак. — Пока окончательно не решено, что Юсуф должен уехать, и я не хочу, чтобы он беспокоился из-за этой возможности.

3

Следующее утро было ветреным, шел сильный дождь, потом он сменился хмурым небом и пронизывающим холодом. К удивлению Сибиллы, едва окончился завтрак, Франсеске очень захотелось отправиться на поиски ткани для нового платья, и, возможно, заказать пару перчаток.

— Франсеска, на улице очень сыро и холодно, — сказала Хуана.

— В четырех стенах мне будет холоднее, — угрюмо возразила она. — Сибилла, пойдешь со мной?

— Конечно, — ответила Сибилла, думая о своих сапогах, единственной паре, и о том, как они промокнут. — Я бы не желала ничего лучшего. Возьмем с собой Розу?

— Если хочешь, — сказала Франсеска, бросив на нее многозначительный взгляд.

— Хочу, — сказала Сибилла. — Она будет хотя бы носить свертки, и ее совет зачастую бывает ценен. Через минуту мы будем готовы.

Как только Франсеска вышла из комнаты, Хуана с удивлением посмотрела на Сибиллу.

— Мне просто не верится. Вы, кажется, привили Франсеске вкус к прогулкам, что может принести ей только пользу.

— Надеюсь только, что она не заболеет, — сказала Сибилла. — Я бы не выбрала такой день для прогулки. Но приведу ее обратно как можно скорее, и большую часть времени мы будем находиться в лавках.

Трое женщин во главе с Франсеской, шедшей с необычной оживленностью, вернулись на улицу, где находилась лавка шорника.

— Она живет здесь, — сказала Франсеска и постучала в дверь.

— Кто? — спросила Сибилла.

— Сеньора Бернада, разумеется. Хочешь войти?

Что-то в ее голосе дало Сибилле понять, что Франсеске меньше всего этого хочется.

— Если хочешь, войду, — ответила Сибилла, — но мне очень нужно сходить к сапожнику.

— Превосходно, — сказала Франсеска. — Я пробуду там не больше получаса.

— Мы подойдем к тому времени, — сказала Сибилла.

Тут дверь открылась, появилась высокая фигура и устрашающее лицо сеньоры Бернады. Она кивнула Сибилле и приглашающе протянула руку Франсеске Манет.

— Сеньора, кто эта женщина? — спросила Роза.

— Попросту говоря, гадалка. И я подозреваю, что моя родственница Франсеска тратит на нее большую часть предназначенных на одежду денег.

— Не знаете, откуда она?

— Нет. Но, судя по ее говору, откуда-то неподалеку от наших мест.

— Я так и подумала, — сказала служанка.

— Роза, ты знаешь ее? Было б интересно, если б знала.

— Может быть, знаю. Мне было трудно разглядеть ее, потому что я стояла позади вас, а она была в этом темном дверном проеме. Мне бы хотелось услышать ее голос и как следует ее разглядеть, а потом решать. Только так, чтобы она не разглядела меня как следует, — загадочно добавила Роза.

ВТОРОЙ СОН

Он стоит в дверях просторного зала. Крыша его высока, как тучи, и стены из серого камня угрожающе высятся над ним. У противоположной стены стоит женщина в белом платье, очень высокая и красивая. Волосы спадают ей на плечи растрепанными кудрями, словно она только поднялась с постели. Ее окружают люди, но он видит, как она оглядывает зал, отыскивая его. Находит и очень звонко восклицает: «Он здесь. Когда станет старше, будет защищать. Я буду в безопасности». Потом волосы на ее голове начинают вздыматься, словно она лежит в воде. Внезапно они вспыхивают; вопли женщины разносятся на весь зал. В ужасе он со всех ног бежит к ней сквозь безмолвную, высящуюся над ним толпу, расталкивает людей, стремясь приблизиться и затоптать пламя. Но когда достигает места, где была женщина, находит только кучку пепла и череп.