Утерянное искусство красноречия - [39]
Для меня удлиняются тени. Приходит сумрак. Мои светлые дни позади – звуки и краски. Они еле мерцают, пробиваясь сквозь дымку прошлого. Воспоминания о них полны чудесной красоты, омытой слезами и обласканной улыбкой прошлого. Я жадно прислушиваюсь к отдаленной колдовской мелодии горна, играющего зорю, к барабанам, отбивающим марш. Во сне я снова слышу грохот пушек, треск пистолетных выстрелов, странный, печальный ропот поля битвы. Но в самых ранних воспоминаниях я вновь возвращаюсь в Вест-Пойнт. Там снова и снова звучат слова: долг, честь, страна.
Циник сказал бы, что это слишком сентиментально. Но бьюсь об заклад, что циников среди выпускников, слушавших в тот день генерала, не было.
4. Используйте сильные, активные глаголы и яркие существительные. Такие слова я называю «нутряными», поскольку они исходят скорее из души, чем из головы. Самые сильные глаголы – это те, которые обозначают повседневные действия. Когда вы произносите бежать, плакать, прыгать, скакать, сочиться, течь, рычать, пахнуть, рвать, эти глаголы вызывают в сознании образ существ из плоти и крови, которые что-то активно делают. Такие же глаголы, как представлять, свидетельствовать, обнаруживаться, постулировать, размышлять, предполагать, удостоверять и фабриковать, безусловно, имеют свои сферы употребления, но они безжизненны и бесцветны. Они обозначают идеи, а не действия. Заметьте, что приведенные в качестве примеров сильные глаголы более короткие, а во всех понятийных глаголах не менее двух слогов.
Представим себе, что я описываю реакцию бейсбольных болельщиков в тот незабываемый вечер, когда Генри Аарон сделал хоумран, побив, казалось бы, вечный рекорд Бейба Рута. Допустим, так: «Аарону была устроена овация пятьюдесятью тысячами вставших для этой цели болельщиков. Аплодисменты длились по меньшей мере пять минут». Все это точно. Так и было. Никаких сомнений. Но сравним с другим описанием: «Пятьдесят тысяч болельщиков повскакивали с мест, они хлопали, кричали, вопили, и это буйство не стихало минут пять». Это тоже правда. Есть ли разница?
Конечно, есть. Первая версия точно излагает события, но пренебрегает слушателем. Нет огня, нет страсти. Примерно как: «Я пошел в магазин и купил буханку хлеба». Ну и что из этого? Тоже мне новость!
Вторая версия рисует картину, которая помещает слушателя прямо на стадион, где он словно участвует в событиях, кричит и хлопает вместе со зрителями.
«Овация стоя» – это идея. Она по сути своей безжизненна и бесцветна. «Повскакивали с мест» – это действие. «Аплодисменты» – это идея. «Хлопали, кричали, вопили» и «буйство» – яркие и живые слова. «Длились» менее экспрессивно, чем «не стихал».
5. Предпочитайте действительный залог страдательному. Если вы вдруг забыли школьную грамматику, то напоминаю: залог – это отношение субъекта действия к глаголу. Если субъект совершает действие, то предложение стоит в действительном залоге. Когда субъект подвергается действию, речь идет о страдательном залоге. Например, в предложении «Барбара бросила торт в Чарльза» субъект (Барбара) действует (бросает торт) – то есть используется глагол в действительном залоге. «Торт брошен Барбарой в Чарльза» – предложение с глаголом в страдательном залоге, потому что субъект (торт) подвергается действию (брошен). В любом случае в лицо Чарльзу летит торт, но предложение с глаголом в действительном залоге сильнее, энергичнее и интереснее.
Хорошие писатели и ораторы предпочитают действительный залог. Это не значит, что страдательный залог употреблять не следует. Напротив, часто он необходим, а иногда предпочтителен.
6. Используйте конкретные слова, а не общие фразы. Это положение я бы хотел уточнить. Пользуйтесь конкретными словами, если вы хотите, чтобы вас поняли. В книге Write Way (Pocket Books, 1995), которую мы написали вместе с лингвистом Ричардом Ледерером, конкретный язык назван «языком контроля». Дело в том, что использование языка контроля дает оратору возможность самому контролировать доставку сообщения, а не уступать это право слушателю.
Чтобы пояснить свою мысль, предлагаю небольшой тест. Прочитайте три следующих предложения и ответьте на вопрос к каждому из них:
• В середине января я зашел к приятелю. Было очень холодно.
• Через месяц после демобилизации я устроился на работу, где моя зарплата выражалась пятизначным числом.
• Джо среднего роста.
А теперь вопросы: насколько холодно было в тот день, когда я зашел к приятелю? сколько денег я стал получать на работе, куда устроился через месяц после армии? каков рост Джо?
Если вы живете на севере Миннесоты, то «очень холодно» для вас – это примерно -30 °C, а если в южной Флориде, то, наверное, +18 °C.
Когда я устроился на работу после армии, то действительно получал «пятизначную» зарплату – 10 000 долларов в год. Но мы с женой, конечно, предпочли бы оказаться на другом конце «пятизначной» шкалы и зарабатывать в год 99 999 долларов.
А что значит «среднего роста»? Среди кого? Баскетболистов НБА? Солистов балета? Отряда бойскаутов?
Значит ли это, что нужно вообще избегать общих фраз? Конечно, нет. Я хочу объяснить, что полезно осознавать, насколько сильно они влияют на речь и то впечатление, которое вы оставляете. Чем конкретнее слово, тем точнее его значение. Более того, конкретные слова интереснее, а от обобщений часто веет скукой.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
Данная монография посвящена ранее не описанному в языкознании полностью пласту языка – партикулам. В первом параграфе книги («Некоторые вводные соображения») подчеркивается принципиальное отличие партикул от того, что принято называть частицами. Автор выявляет причины отталкивания традиционной лингвистики от этого языкового пласта. Демонстрируется роль партикул при формировании индоевропейских парадигм. Показано также, что на более ранних этапах существования у славянских языков совпадений значительно больше.