Утекая в вечность - [77]

Сложилось впечатление, что это не оговаривалось загодя. Спонтанный поступок, выражение почтения и особенного распоряжения. Зрелище смотрелось неожиданно эффектно, и все члены делегации оглянулись, оценивая происходящее.

Члены делегации многозначительно переглядываются и делают друг другу знаки глазами.

«Ты это видел?».

«А я мог это не увидеть? Когда они так орали?».

Аримас провожает гостью глазами и тоскует в этом взгляде. Хотя на губах улыбка, это скорее улыбка горести.

У подножья лестницы стоит, ожидая капитан Амир. Встречает журналистку глазами. Проскурина все еще улыбается своим мыслям. Польщена. Их глаза встречаются, и женщина усмехается, замечая:

— А ведь он всего лишь капитан. — И Амир понимает, что она желает сообщить. Напоминает его нелепые претензии.

По ковровой дорожке делегация следует тем же путем, что в день приезда. В самом конце их ожидает автобус, который приехал из мира людей. Члены делегации неторопливо поднимаются в него один за другим. Калина идет в числе последних. Она оглядывается на дворец, что остался далеко позади. Солдаты стоят нарушимо. Там на ступенях вдали она видит Аримаса и улыбается, хотя он не в силах увидеть ее улыбку с этого расстояния. Женщина улыбается своим мыслям. Хмурое небо над головой, впереди дорога домой. Только сейчас она почувствовала, как соскучилась по городу, что сжался на узких улочках по ту сторону железной стены. Порой журналистка встречается глазами с Амиром, который идет чуть позади, но рядом, очень близко. Его лицо замкнуто и холодно. О чем он думает не понять. Она не тешит себя иллюзией, что о ней. Она никогда не тешет себя подобными иллюзиями. Слишком умна…

Подошел чред Проскуриной подниматься в автобус. Подножка была высоко и, учитывая ее каблук и узкую длинную юбку, подняться было не просто. Поколебавшись секунду и примерившись, женщина слегка подтянула свой подол с одного края и подняла ногу на первую ступень. Внезапно капитан Амир шагнул к ней и поддержал под руку, помогая при посадке.

— Какая неожиданная галантность, — оценила Проскурина, издеваясь своим видом, тоном и даже улыбкой. Даже у самой мелькнуло: «Ну, зачем ты его так? Почему ты так с ним жестока?». И тут же ощутила, как стальные пальцы сжались на ее запястье, удерживая. Журналистка вопросительно посмотрела в глаза бессмертного. Лицо Амира исказила настоящая гримаса. Глаза лихорадочно горели, а губы кривились в усмешке.

— Настанет день, женщина, и ты станешь меня умолять!

— О чем, о пощаде? — высокомерно, спросила она, не изменяя ледяному спокойствию.

— О любви. Ты будешь просить моей любви!

— Непременно, капитан. Так и будет, — легко согласилась Калина, не придавая ему должного значения и тем еще больше оскорбляя.

— С тебя слетит твое высокомерие!

— Сразу как оно слетит с тебя. Мое последует примеру. Он, как известно, заразителен, — Проскурина вырвала свою руку из цепких пальцев и поднялась в автобус.

— Калина! — громко окликнул ее капитан, так, что пол автобуса на него оглянулось. — В следующую нашу встречу я отделаю твою девочку так, что ты неделю не сможешь ходить!

Проскурина видела как после этих слов бессмертного изо рта майора Калинина выпала сигарета, так он его распахнул.

— Безусловно… — отворачиваясь и присаживаясь на сидение спиной к окну, ехидно заметила журналистка. — Еще один супергерой. Ни сдохни после первого раза…

Резкий удар по корпусу автобуса там, где сидела гостья, заставил Калину испуганно воскликнуть и обернуться. Все военные повскакивали со своих мест. Это капитан Амир ударил автобус своим мощным кулаком. Вампир стоял теперь у самого стекла и горящими ненавидящими глазами смотрел на женщину. Так, словно хотел убить этим взглядом. Все переполошились. Но бессмертные не вмешивались. Стояли нерушимо с бесстрастными лицами.

— Я сделаю, как ты меня учила, вылижу твой кекс, пока не зарыдаешь, а потом намажу булочку маслом и въеду туда со всего жару! Прокатишься на моем стальном жеребце, норовистая кобыла? Что, удивлена, что я знаю ваш вульгарный сленг? Думала, я идиот? Издевалась? Я накормлю тебя йогуртом досыта! И затрахаю до полусмерти! Жди, дорогая, мы скоро увидимся. И смотри, что бы рубаха-парень майор Калинин не очень близко к тебе сидел. Я ревную мою девочку. Ее кексик мой, майор! А я не делюсь своим удовольствием. Всем счастливой дороги, господа! — Капитан еще раз со всего маху грохнул кулаком по устаревшему железу и резко отступил.

Автобус ехал стремительно удаляясь. Все члены делегации бросали на журналистку бесконечные пытливые взгляды. Калина сидела с непробиваемо высокомерным и холодным лицом. Но то, как оно при этом горело, дрожали хрупкие руки, что женщина сжимала в кулаки, было лучшим ответом на вопрос — удалось ли капитану вывести ее из равновесия?

Ему это удалось…

Глава 13. Опальная журналистка

Как только проем в железной стене был закрыт, и члены делегации прошли второй пост, из-за линии ограждений на них кинулась толпа репортеров. Вспышки фотоаппаратов со всех сторон и однотипные вопросы, которые раздражали, как и суета и шумиха. Солдаты сдерживали натиск журналистов и простых зевак, но они так сильно давили, что кое-где уже раздавались крики боли. Растерялась даже привычная к подобной суете Калина.