Утекая в вечность - [16]

Затем было погружение вниз. И наконец, цель была достигнута. Минус пятый этаж. Утром солдат остановил на минус третьем. Что он пытался скрыть? Что на четвертом?..

Этот вопрос не давал Калине покоя…

Осмотр лаборатории начался с комнаты охраны. Делегацию, извинившись, проверили на наличие любого вида оружия и предметов из металла, всех без исключения по очереди подвергли процессу очистки. Для этого нужно было зайти в прямоугольное углубление в стене, стать на квадратную решетку в полу. Точно такая была сверху и по сторонам. Какое-то время со всех сторон дул поток воздуха, затем, уже по соседству, в другой кабине, на делегатов была распылена какая-то жидкость. Совсем чуть-чуть.

Сотрудник, что стоял за стеклом, разделяющим лабораторию и внешний мир, наблюдал за процессом. По громкоговорителю он пояснил, что все происходящее с делегатами совершенно безопасно, жидкость безвредна, и бояться не стоит. Как ни странно, больше всех волновались военные. Министерские же, как и Калина, были скорее заинтересованы. Все живо осматривались, шумно обсуждали происходящее и даже улыбались. Когда процесс окончился, обнюхали себя и решили, что они даже посвежели.

Далее всю делегацию одели в специальные стерильные комбинезоны зеленого цвета и пустили за стеклянную стену. Калине выдали традиционную обувь сотрудника лаборатории. Ее размера не нашлось, но задорно шлепать оказалось многим лучше, чем ходить босой и мерзнуть.

Сухонький бессмертный, что наблюдал за процессом, оказался главой лаборатории. Калине первый раз довелось видеть такого аккуратного размерами вампира. Обычно они крепкие и высокие. Или такие только военные? Ведь пока только их допускали до общения с гостями.

Амир обратился к главе лаборатории почтительно — «профессор» — и так его стали называть все прочие. Эскорт из десяти бессмертных остался снаружи, внутрь допустили только гостей и начальника службы безопасности. Тут с этим строго.

Светло, чисто, красиво. В лаборатории Калине понравилось больше, чем во дворце. Очень много оборудования и, как результат, — масса вопросов.

— С чего бы вам хотелось начать? Я покажу вам нашу творческую мастерскую. Место, где мы занимаемся генной инженерией.

Профессор говорил тихо, мало, но очень интересно. Он показывал разные кабинеты, оборудование, познакомил с помощниками. Десять сотрудников — те, кто занимается технологией процесса, так сказать творит. Имелся обслуживающий персонал, кто выполняет механические процессы. Но с ними знакомить не стали. Они простая рабочая сила.

Затем делегатам показали холодильники с образцами материалов, слайды, под показ которых вкратце рассказали технологию получения живой плоти. Профессор излишне не вдавался в подробности, тут мало кто мог его понять.

— В число делегации были изначально включены ведущие эксперты по генной инженерии, один доктор наук и два биолога, — шепнул на ухо журналистке Аршинов. — Но бессмертные их кандидатуры не одобрили, пустили только военных и политиков. Чтобы украсть секреты было некому.

Министр улыбнулся Проскуриной и тут же вернув лицу серьезность, спросил у бессмертного:

— Как вы получаете этих существ?

— Прототипов?

— А есть другие?

— Да, есть аноты, это наш основной источник пищи. Их кровь в несколько раз питательней чем… человеческая. Кроме того, они безотходны. Мясом анотов мы кормим прототипов. Очень удобно.

— Как вы их получаете?

— Я не уполномочен раскрывать вам секреты, думаю, вы понимаете почему. Но могу рассказать, что оплодотворенные эмбрионы помещают в жидкость, к которой через трубки подводят питательные вещества. Там они развиваются положенный срок. Компьютер следит за созданием определенного температурного режима.

— А как вы получаете эмбрион? — спросила Калина.

— Лабораторным путем. Это результат длительной работы и многолетних исследований.

— То есть, сырье полностью искусственное?

— Нет, это живой материал. Но он тоже изначально был выращен, а не рожден.

— Я имею в виду, где вы взяли клетки матери и отца?

— Все не совсем так, как в обычном способе размножения. Мы научилась воссоздавать живую плоть. Любую ее часть. Любую клетку. В том числе и яйцеклетку. И уже добавляя в нее те или иные свойства, выращивать полноценный организм, заложенного в программу возраста и вида.

— То есть, можете вырастить сердце, а можете человека? — вступил в беседу Васнецов.

— Человека не могу, прототип — да, — улыбнулся профессор. — В остальном вы поняли верно.

— А в чем разница? — спросил министр Темерев.

— Человек это не просто кровь и плоть. Это сложный механизм психоэмоциональных процессов. Но самое главное — это, то, что пока не удалось воссоздать ни одному генетику.

— Что же это?

— Душа. Какой же без нее человек?

— Странно слышать это от ученого.

— Ничего странного. Именно мы вскоре будем настаивать на ее существовании. Когда удалось получить первые прототипы, стало очевидно, что они лишь саркофаги. И более ничего. Вы же их видели?

— Я бы не сказал, что они чем-то отличаются, — не согласился Васнецов.

Профессор бессмертный выразительно взглянул на военного, но более ничего не добавил. Калина словно мысли прочитала — «доказывать что-то тебе — напрасная трата моих сил».