Устройство «Пандора» - [83]

— Отлично. У меня еще одна шкатулка.

— Последняя? Теперь они все у нас?

— Нет. Не знаю, где искать пятую, ту, которую у Эллиса украли. Но надеюсь, мы и без нее сумеем обойтись.

— Так за чем дело стало? Вези ко мне все шкатулки, и попробуем открыть.

— Для начала тебе следует кое-что узнать.

С ее лица исчезла улыбка.

— Что?

— У нас есть партнеры.

— Какие еще партнеры?

— Гордон Фицпатрик, старый друг твоего отца. Он в деле с самого начала.

— Я не собираюсь делиться с посторонними.

— Фицпатрик не посторонний, и деньги ему не нужны. Он меня нанял, потому что боялся за твоего отца.

— А мне плевать, что ему нужно, а чего нет. «Пандора» моя! Ее мой отец сделал, и никто ее у меня не отнимет!

— Да никто и не пытается. Я потому-то и звоню. Мы с Фицпатриком решили собрать всех, кто был связан с твоим отцом.

— Господи, ну при чем тут остальные? Тэкс, давай не будем усложнять себе жизнь. Вези ко мне шкатулки, а там разберемся.

— Шкатулки по одной не откроются, только вместе. Твой отец об этом позаботился. По-моему, он хотел, чтобы вы собрались все вместе, открыли шкатулки и решили, как с ними быть.

Судя по выражению лица Реган, мой довод ее не убедил.

— Да ладно тебе! Никто твою долю не украдет. Единственное «но» — это если мы решим, что кот слишком опасен и не стоит выпускать его из мешка. Но если до этого дойдет, ты с нами наверняка согласишься.

Видимо, Реган слегка успокоилась.

— Тэкс, ты ведь на моей стороне? Да?

Она выглядела такой слабой, такой ранимой… И кажется, даже не притворялась. Я в который раз подумал, что Реган — всего-навсего ребенок, который силится прыгнуть выше головы. Она старалась держаться независимо, но я-то знал, как ей хочется верить, что на этом свете у нее есть опора.

— Конечно.

Улыбка вернулась.

— Ну, хорошо. Когда встречаемся?

— Это зависит от остальных. Я тебе позвоню.

— Буду ждать.

Я нахлобучил шляпу и понес ее в «Фуксию Фламинго». Как ни крути, Гус и Эмили вложили в «дело Мэллоя» ничуть не меньше, чем другие, и заслужили приглашение на торжественное открытие шкатулок.

Я вошел в клуб через парадную дверь и окинул зал взглядом, но Гуса нигде не обнаружил. Ко мне приблизился молодой мутант и попросил карточку члена клуба. Услышав, что я хочу только поговорить с Гусом или Эмили, мутант меня разочаровал. Оказывается, два дня назад Гус и Эмили уехали из города, а когда вернутся, неизвестно.

Итак, из восьми участников игры один погиб, другой — за пределами страны, еще трое не нашли лучшего времени, чтобы шляться черт знает где. Остаются Реган и Фицпатрик. Я вернулся в офис, позвонил Фицпатрику и отрапортовал о своих «успехах». Он поразмыслил и сказал: «Как бы то ни было, я вас жду». Затем я связался с Реган; она уверила, что успеет приготовиться, пока я к ней лечу.

Мы встретились в баре «Империала» и двинули в «Савой». В пути почти не разговаривали. Желудок у меня дергался, точно кролик, пойманный в силки. Реган хранила каменную невозмутимость, но глаза блестели верный признак, что ее мозги работают с перегрузкой.

Я приземлился у парадного входа, гостиничный бой вызвался отогнать спидер на стоянку. Мы с Реган вошли в лифт, я нажал кнопку «18», прислонился к стене кабинки и внимательно посмотрел на свою спутницу. Она не отрывала глаз от пульта. Господи, как она прекрасна! Кажется, целая вечность прошла с тех пор, как я видел ее в последний раз. Ее губы были соблазнительно раздвинуты, и мне вдруг очень захотелось найти занятие своему рту. Либо заговорить с ней, либо поцеловать.

— Волнуешься?

Она напряженно следила за меняющимися цифрами на пульте.

— Не то слово.

— Извини. Забыл захватить словарь синонимов.

Реган промолчала, и мой взгляд тоже перебрался на пульт. Наконец она промолвила самым что ни на есть шелковым голосом:

— У меня такое чувство, будто я вот-вот займусь любовью с тем, кого давно хотела.

— Но ведь мы знакомы без году неделя.

На совершенном лице появилась улыбка.

— Я не о тебе. Пока.

Вспыхнула цифра восемнадцать, и тут же створки раздвинулись со сдавленным гулом. Мы вышли, повернули направо и зашагали по коридору. У двери с табличкой «1813» я поднял руку, чтобы постучать — и в этот миг моей щеки коснулась ладонь Реган. Она заставила меня повернуть голову и прильнула губами к моим губам. Долгий, влажный поцелуй удивительно напоминал дорогой аперитив, за которым непременно и очень скоро последует роскошный обед.

Затем она отстранилась и медленно размежила веки.

— На счастье.

Секунду-другую я выходил из ступора, а потом постучал. Фицпатрик отворил дверь.

— Мистер Мерфи! Добро пожаловать.

Я снял шляпу. Фицпатрик перевел взгляд на Реган.

— Пожалуйста, входите.

Мы вошли в номер. У противоположной стены в мягком кресле сидел Элайджа Уитт.

— Мерфи! Вот мы и встретились!

Сцепив пальцы на круглом животике, Уитт улыбнулся. Ни дать ни взять директор начальной школы поймал злостного прогульщика. Я не знал, что и сказать; видя мое замешательство, Фицпатрик поспешил на выручку:

— Мистер Уитт мне сказал, что вы уже встречались. Однако, мне кажется, я не имел удовольствия познакомиться с вашей очаровательной подругой.

Я повернулся к Фицпатрику:

— Реган Мэдсен, дочь Томаса Мэллоя.