Устройство «Пандора» - [61]

— Тод, заткнись! — Уиллис состроил такую гримасу, словно в десятый раз услышал, что у него сзади лопнули брюки по шву. — Мне тоже твердили. К АНБ это не относится, для федов закон не писан. Они, если захотят, влезут к тебе в ванну, когда ты в ней моешься. Никто им не указ, даже наше командование. Будешь надоедать полковнику Мерфи, он рассердится и запросто разнесет тебе башку. И ничего ему за это не будет.

Я поправил галстук.

— Я рад, что мы достигли взаимопонимания. А тебе, Тод, не мешало бы получше изучить инструкции. Для любого правила есть исключение, и это исключение — АНБ. Теперь к делу. Если вы не слишком заняты, я надеюсь, не сочтете за труд показать дорогу.

Уиллис, спасенный от никотинового голодания, был готов к сотрудничеству, а Тод — слишком запуган, чтобы соваться с новыми возражениями. Мы вошли в караулку, и они отключили полдюжины систем охранной сигнализации. Я понял, что за все тридцать три года службы Уиллис еще ни разу этого не делал. Пустив ток в подземную секцию, он бросил на меня красноречивый взгляд — приятель, а ведаешь ли ты, что творишь?

Через сорок пять минут после посадки спидера Уиллис подвел меня к утесу, к большой стальной двери. Рядом с дверью я увидел замурованную в скалу панель с замочной скважиной; Уиллис вставил в нее ключ. Панель откинулась, явив нашим взорам ряды клавиш, и пожилой охранник набрал код. Дверь со стоном отворилась, обдав нас пылью.

Я переступил порог и оглянулся. Коридор был узок, пуст и заканчивался открытой кабиной лифта. Тусклые ртутные лампы на каменных стенах и потолках встретили меня холодными, неуютными лучами. Охранники топтались снаружи, как гувернеры под окнами школы в первый день занятий.

— Прежде чем я спущусь, ответьте на один вопрос. Мне говорили, комплекс законсервирован. Слухи ходят самые разные, поди разбери, где правда, а где вымысел. А вы что можете сказать на этот счет?

Тод в ужасе посмотрел на Уиллиса. Старик кашлянул.

— Начальство про эти дела распространяться не любит, но кое-что и я слыхал. И не скажу, что очень веселое.

— Например?

— Когда я сюда приехал, мне строго-настрого запретили включать свет в подземных помещениях. А почему, я не спрашивал. Я человек маленький, нельзя, так нельзя. Кое-кто считает, там пришельцы живут. У них фото… что-то. Мудреное словечко, не возьмусь припомнить. Им для размножения нужно тепло или свет. Потому-то начальство и закрыло комплекс, и карантин установило. Говорят, почти всех, кто был под землей, пришельцы угробили, а потом едва не сбежали. Да вы, может, и сами увидите.

ГЛАВА 21

Я вошел в кабину лифта, осмотрелся и заметил пульт с кнопками первого, второго и третьего ярусов, безусловно, подземных. Поскольку я очень слабо представлял себе, что и где надо искать, то решил начать сверху.

Я нажал кнопку первого яруса, но ничего не произошло. И тут рядом с пультом обнаружилась маленькая синяя панель с прорезью. Я достал синюю карточку, которую получил вместе с удостоверением агента АНБ, и опустил ее в прорезь. Пульт засветился изнутри, съехались створки двери. Я снова нажал кнопку первого яруса.

На этот раз кабина задрожала и двинулась вниз. Через пять или шесть секунд она резко остановилась и бесшумно открылась.

Напротив меня стена была украшена большой черной цифрой «1». Я ступил в широкий коридор, глянул налево, затем направо. Гнилушечно-белое свечение придавало коридору сходство с моргом. Ничего существенного не заметив, я повернул влево и зашагал. На кафельном полу, покрытом толстым слоем пыли, оставались нечеткие следы моих туфель, по всему коридору разносилось эхо шагов. Затхлый воздух казался густым, как будто я дышал через пыльный ковер.

Я добрался до конца коридора, где его пересекал другой, и слева увидел надпись: «СПАЛЬНЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ», а справа — «РЕКРЕАЦИОННЫЙ ЦЕНТР». Я решил сначала осмотреть спальни. На этом ярусе все стены были совершенно голые, если не считать слоя бледно-фиолетовой краски. Футах в тридцати от перекрестка виднелся ряд пронумерованных дверей. Я приблизился к двери с цифрой «1», попытался отворить, но она оказалась на замке. Перешел ко второй, она поддалась.

Я отворил дверь и ступил в довольно узкую, длинную комнату. Двумя параллельными рядами там стояли двенадцать аккуратно заправленных односпальных коек, напротив каждой — металлический шкафчик. В спальном помещении царила безупречная чистота — конечно, если не замечать вездесущей пыли. Я подошел к ближайшему шкафчику, потянул на себя дверцу. Одежда, обувь, туалетные принадлежности… Сунув нос еще в несколько шкафов, я решил, что смотреть тут особо не на что.

И уже собравшись выходить, заметил в дальнем углу комнаты, на койке, бумажный прямоугольник. Он оказался невскрытым письмом, адресованным капралу Брюсу Иллсуорту. На конверте стоял обратный адрес: «Эймс, Айова, Иллсуортам». Я рассмотрел штемпель и узнал, что письмо было отправлено 11 ноября 1996 года. Я постоял, повертел конверт в руках. Вскрывать или не вскрывать? Вряд ли кто-нибудь заявит о своих правах на это письмо. Да к тому же срок их действия давно истек.

Я разорвал желтый конверт и достал два листа линованной бумаги, фотографию и несколько вырезок из газет. Письмо как письмо — с новостями, сантиментами, расспросами насчет житья-бытья. Я бросил его на кровать. На фотографии я увидел пожилую семейную чету, а рядом — молодую парочку с ребенком. А ведь этому снимку уже полсотни лет, подумал я. Старички давно ушли в мир иной, их дом достался вот этой молодой семейке. А как сложилась судьба человека, которому письмо предназначалось? Может, он прямо здесь, в комплексе, и погиб? Или выкарабкался и вернулся к родным?