Устроители Святой Руси - [139]

Кто может знать, когда заканчивается эпоха мучеников и исповедников? И как это вообще, пока стоит Церковь, она может закончиться?

Ну а выражение священника Максима Максимова «когда Евгения Родионова причисляют к новомученикам и исповедникам российским, происходит очевидный подлог» напрямую перекликается с телеграммой полковника Буланичева.

Полковник спешил сообщить матери, что ее сын дезертир.

Священник Максим Максимов спешит связать имя воина Евгения с подлогом.

Между тем из интервью видно, что подлогом-то, в котором он упрекает сторонников воина Евгения, по сути дела, занимается он сам…

«В заключение подчеркну, – говорит секретарь синодальной Комиссии по канонизации, – Православная Церковь никогда не причисляла к лику святых тех, кто был убит на войне. Известен исторический факт: когда в Х веке император Никифор Фока потребовал от Константинопольского Патриарха канонизации убиенных воинов, Церковь ему отказала. А мотивация у него, кстати, была практически такой же, как сегодня: воодушевить армию, поднять боевой дух».

Не будем обращать внимания на утверждение, что «Православная Церковь никогда не причисляла к лику святых тех, кто был убит на войне»… Тут о. Максима Максимова память подвела.

Причисляла… Чтобы убедиться в этом, достаточно в святцы заглянуть. Например, воина Александра Пересвета там можно найти, а он ведь как раз на войне, во время Куликовской битвы и погиб…

Но подлог тут в другом.

Очень хороший пример привел священник Максим Максимов насчет императора Никифора Фока. Только позабыл добавить, что канонизации убиенного воина Евгения не президент Владимир Владимирович Путин требует… И не партия «Единая Россия» проводит это решение в жизнь.

О почитании воина-мученика Евгения народ православный говорит.

А между народом и правителями народа – большая разница.

Правитель может руководствоваться сиюминутной политической выгодой, народ – никогда.

И не для того, чтобы «воодушевить армию, поднять боевой дух» почитает он память воина-мученика Евгения, а для того, чтобы поднять православный дух всей нашей страны. Ведь не священники же, которые подобно о. Александру Филиппову отказываются отпевать без оплаты убитых в Чечне защитников Отечества, поднимают его. И не Максимы Максимовы, что спешат известить нас, будто ни исповедников, ни мучеников не осталось в нашей Церкви…

Еще и десяти лет не прошло со дня убиения чеченскими бандитами воина Евгения Родионова, а уже одиннадцать детских и подростковых организаций названы его именем. Иконы воину-мученику Евгению появились в 26 храмах, и многие из них мироточат. На Алтае в поселке Окташ вырос Свято-Евгеньевский храм, в котором во время недавнего землетрясения укрывались жители, поскольку другие здания оказались разрушенными.

Разумеется, эти факты ни в коей мере не противостоят авторитету синодальной Комиссии по канонизации. Но ведь, если материалов для канонизации воина Евгения пока недостаточно, надо заняться сбором и изучением их, независимо от того, сколько времени и сил потребует эта работа. Ну а все скоропалительные и категоричные выводы, которыми пытаются подменить эту работу, следует считать, как представляется нам, сугубо личным мнением.

14

«Меня на земле не держит ничто, кроме сознания, что я нужна людям – солдатам, офицерам, отстаивающим жизни верующих и неверующих в России, – отвечая на оскорбления Максима Максимова, сказала в интервью “Русскому вестнику” Любовь Васильевна Родионова. – Если бы не было наших воинов в Чечне, если бы они не расплачивались своими бесценными жизнями и искалеченными телами за преступления политиков, то теракты, подобные на Дубровке или последнему взрыву в московском метро, давно стали бы обыденным делом. Наша армия нужна нам. Но и мы ей нужны, необходимы, как воздух. Не перчатки и тельняшки нужны ребятам в Чечне, а знание того, что народ с ними, а они для народа; что они делают правое, богоугодное дело. А перчатки – лишь один из многих способов этого выражения нашей любви и благодарности им. И не столько мандарины или яблоки нужны в госпиталях раненым, сколько любовь, духовное утешение, признание в том, что искалечили парнишку не за нефтяную трубу или грязные доллары, а за Вас, за меня, за всех нас, за Россию-матушку; что не бесцельна его жертва, его личная трагедия, она высока, полна смысла и нужна людям. Мы, которых Христос учил: “возлюби ближнего, как самого себя”, должны помочь безногому, безрукому инвалиду не потеряться в такой безжалостной к нему жизни.

– Кто, по Вашему мнению, боится прославления воина Евгения? – спросил корреспондент газеты.

– Я никогда не добивалась его прославления, больше всего на свете он нужен мне живой, – ответила Любовь Васильевна. – Но если бы он был канонизован, в его лице были бы признаны святыми и все погибшие воины во всех войнах за Отечество свое… Как бы подняло это русский дух, как воодушевило бы армию на подвиги, да и просто на добросовестную воинскую службу! Есть силы, которые боятся этого как огня. Это и внешние, и, к сожалению, внутренние силы. Они не препятствуют показному возрождению Православия, но намертво стоят там, где появляются ростки возрождения внутреннего, где проявляется дух, патриотизм и крепость в отстаивании отеческой веры. Борьба за души человеческие идет невероятная. Кто-то считает, что в России нет уже нормальных людей, все наркоманы или извращенцы, и у власти доллар. Слава Богу, это не так. У нас замечательных людей еще очень и очень много. Я всегда готова рассказать людям ту правду о войне в Чечне, которую знаю я, рассказать о нашей армии, о ее тяготах и радостях, об удивительных солдатах и офицерах, которые в наше время, страшное время, когда в обычной-то жизни остаться порядочным человеком почти невозможно, в условиях войны сохранили и честь, и совесть, и веру».