Устные свидетельства жителей блокадного Ленинграда и их потомков - [30]
Интервьюер: А вот в блокадный музей в Соляном, пока еще не закрылся, все-таки ходили? После войны…
Информант: Да. Да-да.
Интервьюер: Помните его?
Информант: Да. Да, а как же. Я ж туда снесла, у меня были программки вот этого, Музкомедии, ну фотографии это были довоенные этих всех артистов, а программки были эти, я им туда отнесла эти программки.
Интервьюер: Еще тогда, сразу после войны?
Информант: Да, да-да-да-да-да, сразу, как только он открылся, мы ходили туда смотреть, и, значит, я им принесла эти программки, отдала эти программки.
Интервьюер: А закрытие музея помните?
Информант: (Вздыхает.) Ну я не присутствовала при сем, я знаю, что это, конечно… И сейчас то, что его переносить собираются… Не знаю, чем сейчас дело кончилось, оставили на старом месте или собираются его переносить.
Интервьюер: Ну вроде пока на старом.
Информант: Пока на старом, да? Я считаю, что его не надо, конечно, переносить. Во-первых, само помещение, где он, это уже сама память, понимаете. Это уже сама память. Ну сейчас я, так не собралась вот сейчас, ну а сейчас уже я, мне это исключено совершенно, для меня, к сожалению. А музей был, конечно, хороший. Они хорошо его сделали, очень хорошо. И ну, к сожалению, очень много потом пропало таких, причем именно понимаете, таких мелочей. Но без этих мелочей нет представления о том, что это было. Вот эти вот фитюлечки там все-таки. У меня ведь очень долго хранился вот это самое, этот радио-то это, штука-то эта самая. Потом уж при переездах, нас же мотало по городу, уж я не знаю как, сколько, это четвертый переезд, понимаете ли, уже. Все, конечно, по дороге, вот только эта штука осталась (Информантка показывает на осколок снаряда, упавший в блокаду рядом с ней и потом сохраненный ею, смеется.) Ой… Вот. Потом я еще здесь была в снайперской школе, на Большой Охте — вот сейчас здесь милиция есть, до милиции, вот в этом помещении был, это самое, школа младших командиров. И при ней были, значит, курсы — не курсы, я не знаю, как они называются, этих, пулеметчиков и снайперские. Вот я была на снайперских. И вот лето все, значит, это… 42-й… лето 43-го года вот мы там, нас, изучали снайперскую винтовку, собирались, разбирали — собирали, значит, по часам все это было, и нас возили на Малую Охту, там есть такая речка, Оккревиль, и там, значит, есть такие совершенно пустые места. Мы там, нас туда возили, значит, вот мы там из этих снайперских винтовок самых стреляли. И по окончании снайперской школы четыре наших девочки, значит, ну мы все пришли в военкомат, нас через военкомат туда посылали, значит, обратно пришли в военкомат. Те, значит, мы все, значит, конечно, в военкомате заявили, что мы все хотим на фронт и так далее. Две были отправлены, из Центрального района. А из нашего района были две, нам сказали, так посмотрели на нас, такие девчонки, ладно, говорит, но на случай, если бы был штурм города, у меня была точка. Около Кировского завода, значит, там эти дома такие, Средняя Рогатка, меня туда возили, мне показывали, я пристраивала винтовку, как бы вот все это, что вот это мое место, и по радио должен был дать, дан сигнал, ну мы должны были собраться у военкоматов, нас бы на эти места всунули и вот. Так что у меня было место снайперское. Но девчонок решили таких не брать. (Смеется.)
Интервьюер: А стреляли хорошо?
Информант: Да, вот это самое, если интересуетесь, я могу вам показать.
Интервьюер: Угу. (Пауза. Информантка достает документы.)
Информант: Так, это что у меня тут такое… Все уже… (Информантка достает удостоверение об окончании снайперской школы.)
Интервьюер: Удостоверение… Угу. Ой, все оценки «отлично».
Информант: Ну. (Пауза. Информантка и Интервьюер рассматривают документы.)
Интервьюер: Вам еще не было восемнадцати лет, да, когда вы закончили эту школу? Наверное, поэтому и не взяли на фронт?
Информант: (Смеется.) Сейчас, 43-й год… Я… у меня первого… Нет, наверное, было уже, у меня же 1 января день рождения. Вот. Вот, это всякие все штучки. Ой… так что вот видите, у меня богатая биография в блокаду была. (Смеется.)
Интервьюер: Да.
Информант: Ой…
Интервьюер: А потом от, уже после войны, вы читали книги какие-нибудь о блокаде? Что-нибудь можете сказать…Что близко вам?
Информант: Да вот, вот, пожалуйста, тут эта самая… (Подходит к книжному шкафу, показывает на книги.) «Блокада» — Чаковский[61], о блокаде, ой, как ее, на букву «К»-то писательница…
Интервьюер: Кетлинская, да?
Информант: Кетлинская[62]. Да, Кетлинская, Панова[63], Чаковский. Эта… потом замечательная, конечно, книжка этого… ой, напомните…
Интервьюер: Не Знаю…
Информант: Знаете, знаете. (Смех.) Заставлено за всякими этими… Германа, Юрия Германа[64].
Интервьюер: Угу.
Информант: Уже потом… Но у меня, правда, его первая книжка. А вторая, когда они ее переписывали, с… и что-то там дополняли и что-то меняли, вот этой книжки у меня нет[65], у меня в совете ветеранов обещали, что дадут, но, в общем, что-то такое у них не получилось. Я очень благодарна университету, понимаете ли, они меня не забывают. И совет, большой совет ветеранов, там возглавляет Катя Алексеева
