Устная история - [41]

Кодекс интервьюера

Интервьюирование должно стать повседневной работой в исторических исследованиях по XX в. При этом интервьюер-историк должен сознавать, что создает документы, являющиеся историческим источником для будущих исследователей. Поэтому необходимо тщательно документировать результаты опроса, а в ходе подготовки и проведения опроса придерживаться этического протокола отношений с респондентом, принципов защиты людей, участвующих в исследованиях в качестве испытываемых.

• Цель исследовательского интервью, помимо научной ценности добываемого знания, должна рассматриваться с точки зрения психологического комфорта респондента и содействия улучшению изучаемых сторон человеческого бытия.

• Интервью должно записываться только после того, как респондент извещен об ответственности за свои материалы и извещенные об имеющихся на них правах[56]. Исследователю желательно документировать соглашения с теми, у кого он берет интервью. Но в любом случае необходимо соблюдать конфиденциальность по требованию респондента и принимать во внимание возможные последствия исследования для него. Что касается требования обязательного получения подписи респондента, то на этот вопрос каждый должен ответить для себя сам. Раньше, если интервью записывалось вручную, рекомендовалось скреплять бумагу подписью респондента и заверять печатью сельского Совета, сельской администрации и т. п. При технической записи интервью есть такое понятие, как «осознанное согласие» респондента. Оно предполагает полное информирование (проговаривание на диктофон) респондента об общих целях исследования и основных пунктах плана, в том числе об использовании материалов, а также объяснение возможных последствий и права респондента отказаться от своего имени в исследованиях или его права на запрещение использовать рассказ в историописании.

Одним из важных вопросов в зарубежной устной истории является определение авторских прав на устный исторический источник. Для российских исследователей эта проблема не актуальна. Лишь те центры устной истории, которые работают по американским технологиям, уделяют ему значительное внимание. В европейских центрах эта проблема также решается неоднозначно, и ей не уделяется большого внимания. Лишь в Великобритании, вслед за США, в последнее время стали придавать значение соблюдению всех необходимых юридических формальностей.

Позиция американских историков отчасти объясняется тем, что устная история в США, в отличие от Западной Европы, начиналась не с «истории снизу вверх» — истории рядовых участников истории, а с выдающихся политических и общественных деятелей. Следовательно, существовал риск судебных разбирательств. Кроме того, в традициях гражданского общества США любой шаг в устной истории документировать или протоколировать. В частности, в некоторых центрах устной истории, например в университете штата Индиана, с респондентом подписывается договор о согласии на интервью; отдельно подписывается договор на передачу интервью центру устной истории. Следует отметить, что в целом зарубежные историки все более строго относятся к соблюдению формальных процедур, связанных с обеспечением авторских прав респондента.

• При создании устного исторического источника необходимо оговорить этическую сторону использования «скрытого диктофона». Эта проблема, не проработанная на уровне действующего законодательства РФ о средствах массовой информации, приобретает особую актуальность в связи с тем, что современные миниатюрные цифровые диктофоны и видеокамеры, в отличие от громоздких старых магнитофонов, позволяют делать запись незаметно для собеседника. При внесении в кодекс интервьюера положительного решения о «скрытой записи» необходимо помнить, что аудиоинтервью предполагает добровольное согласие респондента на диктофонную запись его рассказа, но довольно распространенной ситуацией является отказ носителя информации записываться. Более того, интервьюер может услышать категоричное требование убрать магнитофон или выключить его.

Относительно подобной ситуации и у зарубежных, и у отечественных устных историков существует две точки зрения. Согласно первой, необходимо выполнять требования рассказчика, а использование скрытой записи неэтично. Сторонники этой позиции считают, что для исследователя-интервьюера главное — его репутация. Использование некорректных методов подорвет доверие к ученому и приведет к отказу информантов работать с ним. Другая точка зрения оправдывает скрытую запись уникальностью получаемого материала, который при включенном диктофоне исследователь вряд ли услышал бы. Другим аргументом в пользу применения скрытого диктофона является создание неформальных, доверительных условий для разговора: респонденты чувствуют себя свободнее, если полагают, что их слова не записываются. Порой исследователь манипулирует диктофоном, например, при требовании респондента убрать — прячет его в сумку или под стол и тайно включает или на требование выключить делает обманные движения и продолжает запись.

В литературе встречаются разное отношение к использованию скрытого диктофона, от резкого осуждения до поощрения. Но при принятии любого решения в кодексе необходимо указать, что исследователь не имеет права использовать полученный тайно, без согласия респондента материал в своих исследованиях, по крайней мере в ближайшие 75 лет, определенные Законом об архивах в качестве срока сохранения конфиденциальности. Анонимное использование источника возможно, но без интерпретации данных о респонденте возникают сложности при анализе документа.