Установить свои правила - [52]

Потому что он был мудаком и снова хотел увидеть ее улыбку.

- Было бы хорошо узнать о тебе что-то еще, помимо твоей профессии.

Значит, его догадка оказалась правильной. Но вопросы о его матери были темой, которую он никогда не обсуждал, как и свою личную жизнь. Это всегда было табу. Он не хотел отправляться в путешествие по закоулкам своей памяти. Ведь эта дорога будет неприятной. То, что, Керри стала его любовницей, не дает ей права вмешиваться в его личное пространство. Но наблюдая за тем, как она с уязвимым, почти потерянным выражением на лице намазывает тост маслом, он понял, что ее жизнь была открытой книгой, она многое рассказала о себе, начиная с девственности. А он предоставил ей только язвительные ответы и эрекцию.

Доусон вздохнул.

- Мама не учила меня готовить, потому что она умерла, когда мне было так же, как и тебе, одиннадцать лет. Авиакатастрофа, она разбилась на частном самолете. Они с отцом на тот момент уже не жили вместе. Если бы она осталась жива, то их ждал бы очень некрасивый развод, - Рейф попытался пожать плечами, пытаясь заглушить воспоминания о вечно плачущей матери и об отце, постоянно кричащем и оскорбляющем ее. - Я устал слушать, как он вечно называл ее золотоискательницей и пуэрториканской шлюхой. Думаю, ей тоже это надоело.

Сказанное повергло Керри в шок, она надолго задумалась, а затем произнесла:

- Мне жаль. Я не хотела своим вопросом разбередить старые раны. – Она отправила кусочек омлета в рот. – Очень вкусно. Спасибо за завтрак.

Наблюдая за тем, как она отставляет в сторону свою тарелку, Рейф подумал, что ее комплимент его кулинарным способностям был тонким намеком сменить тему. Но в силу нескольких причин сейчас он уже не возражал рассказать о себе, особенно если уже начал.

- Моя мама полетела в Пуэрто-Рико встретиться со священником и узнать, как можно аннулировать их церковный брак. Я должен был в тот день лететь вместе с ней, но у меня проводился очень важный тест в школе.

Керри ахнула.

- О, Боже. Ты был в школе, когда тебе сообщили новость о ее кончине?

Он кивнул.

- Я только что весьма успешно сдал тест по английскому языку.

И он вспомнил, что в тот день, когда оплакивал свою мать, он получил отличные результаты экзамена… а потом понял, что единственный человек, с которым он мог разделить свой успех, ушел из его жизни.

- Это ужасно!

Она откусила от тоста маленький кусочек.

- А что насчет твоего отца? Вы с ним ладили?

У Рейфа пропал аппетит, пока он наблюдал за любовницей. Живость в ней, казалось, таяла с каждым произнесенным им словом. Если все, что нужно, чтобы сделать ее счастливой, - это продолжать говорить о себе, то он с этим справится. На самом деле говорить с Керри было довольно легко. Кроме того, кому она сможет рассказать об этом? К тому же они пробудут здесь до вторника, и он, вероятно, никогда больше не увидит ее снова.

Нахмурившись, он прогнал эту мысль прочь.

- Никогда. Папа был рожден в богатстве. Его бабушка была урожденная Вандербильт. Он проводил лето в Пуэрто-Рико и там познакомился с моей мамой. Она забеременела, и мой дед по материнской линии настоял на том, чтобы они поженились. Я не знал до самой маминой смерти, почему папа меня ненавидит.

Керри отодвинула тарелку и перегнулась к нему через стол.

- Конечно, он не ненавидит тебя. Как можно не любить собственного ребенка?

- Да, но он не был уверен в том, что я его сын. Я – вылитая мама, глаза только отцовские. Этого было достаточно, чтобы убедить моего родителя в том, что мама спала со всеми подряд, что он и сам сбился со счета. Через неделю после смерти мамы он отвез меня в больницы двух штатов и сдал тест на отцовство.

У девушки отпала челюсть.

- Это имело для него такое значение? Тебе было всего одиннадцать.

- Конечно, это имело значение. Моя мать была из бедной и неграмотной семьи. И чем быстрее он порвал бы все связи с ней, тем лучше для него. Но последний ход остался за матерью. Тест доказал с точностью девяносто девять и девяносто восемь сотых процентов, что именно при помощи старого доброго папы меня и произвели на свет. Это дико его взбесило. Но поскольку он остался со мной, то был полон решимости сделать из меня хорошего человека.

- В одиннадцать?

Он пожал плечами.

- Это было только начало.

- Кошмар.

- Папа решил, что я должен пойти учиться в Гарвард и удачно жениться, встречаться с друзьями в Хэмптоне. Но я не хотел этого. Даже в лучшие времена я не любил коллективные сборища, но на следующее лето у меня появился компьютер, и все изменилось. Я играл в игры, бродил по Интернету, раньше там было не так уж много сайтов. Я находил социальные сети, писал вирусы. Чем сильнее он это ненавидел, тем больше я этим занимался. Это было так легко - держать его на расстоянии. В итоге, он вырвал телефонный разъем в моей комнате, и я просто стал общаться с другими ребятами, которые были подключены к локальной сети, и перестал приходить домой.

В голосе Рейфа слышалась пресыщенность, он гордился собой. Но он вспомнил то хреновое лето, когда впервые жил вместе с отцом. На протяжении двух лет тот постоянно кричал на него, а затем последовало продолжительное молчание, такое холодное, что от него могли замерзнуть даже белые медведи. В то лето он плакал перед сном, скучая по маме, которая никогда не вернется, и ненавидел отца, который отвечал ему тем же. Видит Бог, в то лето он возмужал, эмоционально ему было не двенадцать, а двадцать лет.