Успеть к полуночи - [85]

— У меня сломано ребро. Или два, — сказал я. — Зацепило на выходе.

— Возможно. У него был «зауэр» калибра 7,65. — Харви бросил в грязь небольшой пистолет. — Пули у него размером с земляной орех, так что вам повезло. Дойти до машины сможете?

— Мы так далеко зашли. Вряд ли это будет много дальше.

— Это вы далеко зашли, — поправил он меня, — впрочем, радоваться-то рано. Если хотите знать, среди этих парней Алена нет. Он со своим «стэном» затаился в доте по ту сторону дороги.

Конечно, я всерьез не рассчитывал, что мы убили Алена, но втайне на это надеялся.

— Ален там не останется, — сказал я. — Он отступится, если поймет, что мы все равно пытаемся прорваться. Он же профессионал, а теперь перевес на нашей стороне.

— Все еще играем в Канетона, да? — Он выпрямился и отступил на шаг. — Ладно, а теперь поглядим, как вы смотритесь на ногах.

Я сделал глубокий вдох — что было ошибкой — и попытался подняться. Процедура вставания была долгой и мучительной, мне казалось, что я карабкаюсь на небоскреб, а злобные карлики беспрестанно вонзают мне в бок свои топорики. Однако немного погодя я выпрямился и тяжело привалился к стене.

— Я бы сказал, что за вас поработала стена, — ехидно заметил Харви.

— Я выкурю его оттуда, — прорычал я. Дышать я старался часто и неглубоко, чтобы не напрягать ребра. — Принесите мне из машины канистру с бензином.

— Рекомендуемый способ уничтожения дотов. — Он по-прежнему не сводил с меня глаз. Вдруг вдалеке послышались крики. Мы оба оглянулись и посмотрели в сторону границы. На фоне темного силуэта горы мелькали колеблющиеся огоньки, словно там бежали люди с зажженными фонарями.

— А вот о легавых-то я совсем забыл, — задумчиво произнес Харви. — Если мы вернемся, то снова окажемся в Швейцарии. — Он резко повернулся ко мне. — А вы-таки втянули нас в это дело, а?

— Принесите бензин.

— Где вы будете?

Я кивнул в сторону кульверта.

— На той стороне дороги.

Он кивнул и поспешил назад по траншее.

* * *

Когда я пополз вдоль кульверта, маленькие топорики снова принялись за работу, но я справился. Затем крадучись преодолел оставшиеся восемь футов до поворота в траншею, которая вела к доту.

Осторожно опустившись на колени, я быстро выглянул из-за угла. Узкий темный глаз дота смотрел прямо на меня.

Я отпрянул назад. Дот предназначался для прикрывая не только рокадной дороги, но и самой траншеи. Чтобы помешать противнику продвигаться по траншее, если ему удалось в нее проникнуть. Собственно говоря, именно эту функцию он и выполнял сейчас в отношении меня — если Ален все еще там.

— Alain, — тихо позвал я. — Voici Caneton. C'est tout fini, Alain Ален.[84]

Дот оставался безмолвным.

Я забрался на стрелковую ступень, отыскал местечко, откуда он хорошо просматривался сквозь кусты и груды сырого песка, положил рядом «маузер» и стал ждать. В лунном свете, неожиданно залившем дот, он стал грязно-белым, оставаясь таким же холодным и безмолвным, как обратная сторона луны.

Ты еще там, Ален? Неужели забыл, что замкнутое пространство может превратиться в ловушку? Черт побери, ты ведь профессионал — ты наверняка уже выскользнул оттуда и смылся. Бросил это дело, посчитав его безнадежным, и решил, что не стоит зарабатывать эти двенадцать тысяч или сколько там тебе причиталось…

Тут раздался шум и треск и амбразура озарилась яркой вспышкой. Короткая, быстрая очередь, когда человек знает, куда стреляет. Должно быть, Харви уже добрался до машины.

Я сделал два одиночных выстрела и пригнулся, отчаянно бранясь. Вслед за выстрелами у меня за спиной послышались возбужденные крики полицейских, пробиравшихся по траншеям от приграничного шоссе.

Но, черт побери, Ален, ты же не должен там находиться. Ты все забыл. Когда обстоятельства складываются против тебя, ни за что нельзя оставаться в замкнутом пространстве — это может тебя погубить. И погубит — потому что теперь мы не отступимся.

В кульверте позади меня послышались быстрые шаги, и несколько мгновений спустя Харви прошептал:

— Я принес канистру — куда ее бросать?

— Бросать буду я. Прикройте меня, когда я буду огибать угол; из дота этот участок хорошо просматривается.

Не выпуская из рук канистру, он бесстрастно произнес:

— В чем дело? Одной медали вам мало?

— Я с ним разделаюсь. Давайте сюда бензин.

— Послушайте, герой, — мягко сказал он. — Вы что, хотите отважно прохромать туда и геройски погибнуть, получив пулю промеж глаз? У нас слишком мало времени. Прикройте меня.

Что и говорить, заварил эту кашу я, а он теперь вынужден нас вытаскивать.

Я кивнул.

— Пока он не выстрелит в меня, ничего не предпринимайте.

— О'кей. А куда мне бросать эту штуку — на крышу, чтобы бензин потек вниз и залил амбразуру?

— Алена это не остановит. Бросайте внутрь.

Он отвел взгляд, потом снова повернулся ко мне и спросил:

— Вы действительно можете выстрелом поджечь бензин?

— Да.

Он осторожно прошел по стрелковой ступени до угла. Дождавшись, пока он туда доберется, я поднял голову и принялся методично обстреливать амбразуру одиночными выстрелами. Первая пуля подняла под ней облачко пыли, а вторая попала прямиком внутрь дота. С расстояния в восемь ярдов из «маузера» можно палить с такой же уверенностью, с какой нейрохирург орудует скальпелем в мозгах. Третья пуля тоже угодила в амбразуру.