Успешное покорение мира - [10]

— Как он выглядел?

— Она сказала, что это мог быть карлик, но, по ее мнению, это был загримированный мальчишка. Выскользнул совсем по-мальчишески, и ей показалось, что на нем были короткие брюки. Новая записка похожа на первую: «Второе предупреждение, С. К.».

— Если она у тебя, я после ужина взгляну.

Поговорив по телефону, Хьюберт вернулся обратно.

— Звонила Имоджен Биссел, — сообщил он. — Приглашает меня в гости. Сегодня у нее собирается компания.

— Хьюберт, — обратился к нему отец, — ты знаешь какого-нибудь мальчика с инициалами С. К.?

— Нет, сэр.

— Ты хорошо подумал?

— Ну конечно. У меня был знакомый парень — Сэм Кроу, но я его уже год не видел.

— Кто он такой?

— Хулиганистый парень. Мы с ним в сорок четвертой школе вместе учились.

— У него был на тебя зуб?

— Вряд ли.

— Как ты думаешь, кто может заниматься такими пакостями? Припомни, возможно, у кого-нибудь все же есть на тебя зуб?

— Не знаю, папа, вряд ли.

— Не нравятся мне такие дела, — задумчиво протянул мистер Блэр. — Допускаю, что это просто детские шалости, но ведь может оказаться…

Он не договорил. А позднее внимательно изучил записку. Красные чернила, в углу — череп и кости, но текст написан печатными буквами, а это ничего не проясняло.

Между тем Хьюберт поцеловал маму и, лихо заломив кепи, вышел через кухню на крыльцо черного хода, чтобы, как обычно, срезать путь. Ярко светила луна, и он поставил ногу на приступку, чтобы завязать шнурок. Знай он, что недавний телефонный звонок был приманкой, что звонили не из дома Имоджен Биссел, что голос на самом деле принадлежал вовсе не девочке, а по переулку прямо за его воротами украдкой движутся нелепые тени, он бы не стал с таким изяществом сбегать по ступенькам, держа руки в карманах, и насвистывать первые такты мелодии «Гризли-бэар», таявшие в обманчиво приветливом воздухе.

В переулке его свист вызвал неоднозначные чувства. Бэзил чуть раньше, чем следовало, сделал телефонный звонок бойким, убедительным фальцетом, и, хотя Собиратели Компромата спешили, подготовка еще не была завершена. Они разделились. Бэзил, в облике южанина-плантатора старого образца, стоял прямо за калиткой Блэров; Билл Кампф, с длинными балканскими усами, примотанными проволокой к носу, уже крался в темноте вдоль забора; а Рипли Бакнер, с окладистой, как у раввина, бородой, задерживался на отдалении в сотню футов, поскольку веревка, которую он пытался смотать, оказалась очень длинной. Веревка была важнейшей частью их плана: после долгих раздумий они уже решили, как поступить с Хьюбертом Блэром. Они собирались его связать, заткнуть рот кляпом и затолкать в мусорный бак прямо у дома.

Поначалу эта идея привела их в ужас: его одежда будет безнадежно испорчена, сам он вывозится в отбросах и, чего доброго, задохнется. На самом деле мусорный бак, символ всего самого отвратительного, победил только потому, что по сравнению с этим планом другие казались беззубыми. Тут же нашлась масса аргументов за: одежду нетрудно почистить, в отбросах ему самое место, а крышку бака можно оставить открытой, чтобы обеспечить доступ воздуха. Для сравнения они проинспектировали мусорный бак у дома Рипли, заглянули внутрь и с интересом представили себе Хьюберта среди объедков и яичной скорлупы. Наконец двое из них решительно выкинули это видение из головы и сосредоточились на том, как выманить его на улицу и каким образом скрутить.

Веселый свист Хьюберта застал их врасплох, и все трое оцепенели, не имея возможности перекинуться словом. В мозгу Бэзила молнией пронеслось: надумай он броситься на Хьюберта без помощи Рипли, державшего наготове кляп, вопли Хьюберта, чего доброго, привлекут великаншу-кухарку, которая едва не сграбастала его вчера вечером. Эта мысль подорвала его решимость. В этот миг Хьюберт распахнул калитку и вышел в переулок.

Выпучив глаза, они застыли на расстоянии каких-то пяти футов друг от друга, и тут Бэзил сделал поразительное открытие. Он обнаружил, что Хьюберт Блэр, подобно другим знакомым ребятам, не вызывает у него неприязни. У Бэзила пропало всякое желание применять силу и запихивать Хьюберта Блэра в мусорный бак вместе с его забавной кепочкой и прочим. Он уже готов был драться, чтобы такого не допустить. Когда его мозг под влиянием момента проникся этой неуместной мыслью, Бэзил развернулся, выскочил из переулка и рванул вдоль по улице.

При виде призрака Хьюберт на миг оторопел, но, когда призрак развернулся и дал деру, он воспрянул духом и пустился в погоню. Не преуспев, он ярдов через пятьдесят решил бросить эту затею, вернулся в переулок — и очутился лицом к лицу еще с одним приземистым, обросшим незнакомцем.

Билл Кампф, имея более простую душевную организацию, нежели Бэзил, не терзался сомнениями. Коль скоро было решено засунуть Хьюберта в мусорный бак, в голове у него сложилась определенная схема, которой он намеревался следовать, хотя и не имел ничего против Хьюберта. По природе он был мужчиной, то есть охотником, и, почуяв добычу, преследовал ее до победного конца, не зная угрызений совести.

Но необъяснимое бегство Бэзила заставило его предположить, что Хьюберт вышел вместе с отцом, а потому Билл Кампф тоже развернулся кругом и помчался по переулку. Вскоре он наткнулся на Рипли Бакнера, который без лишних расспросов о причинах такой поспешности с энтузиазмом присоединился к нему. От неожиданности Хьюберт опять пустился вдогонку. Очень скоро, раз и навсегда махнув рукой на это занятие, он на той же скорости вернулся домой.