В служебной ложе стояли и горячо аплодировали две сорокалетние женщины. Геннадий узнал их. Он автоматически — без радости, без всякого выражения, отключено — двигался вместе со всеми взад и вперед, словно выполнял работу; потом показал кому-то, чтобы опустили занавес…
В зимний солнечный полдень Геннадий поднимался по лестнице московского дома — с портфелем в одной руке и связкой книг в другой.
— Мама, я приехал.
— Надолго?
— Не знаю. Может быть, насовсем.
— Тебе уже звонили с утра… Ну куда, куда в башмаках полез, посмотри, что наделал. Обувь сними!
— Сниму, сниму. Ты что, не удивилась?
— Так звонили же, я тебе объясняю. Спрашивали. Александр Андреич тебя ждет. Там что, новости какие-то?
— Новости, новости, мама… Ой, дай чего-нибудь поесть!
— Руки мыть будешь?
— Буду, буду.
Звонил телефон. Мать сделала торопливое движение. Он удержал ее за локти:
— Не подходи, ладно, потом. Не будем спешить… Ну чего ты? Позвонят еще… Дай хоть па тебя поглядеть!