Усобники - [5]
На рассвете погода унялась, но мороз крепчал. Стаи воронья прятались в ветках сухостоя, на звонницах. Взмывали лениво, каркали звонкоголосо.
Воротная стража в Детинце отогревалась у костра. Поленья потрескивали, и тогда, прорываясь сквозь снежную пелену, улетали ввысь яркие искринки и гасли на лету.
Со стен и стрельниц огромного города окрест разносились окрики ратников:
— Нов-го-род!
Пройдут по стенам, сменится стража, и снова выкрикивают:
— Ве-ли-кий, слу-шай!
И слушали…
Умиротворение было на душе у великого князя Дмитрия. День начинался редкими перестуками кузнечных молотков, скрипом санного полоза, разговорами баб у колодцев, колокольными ударами Святой Софии, звавшими к заутрене. Им откликались на монастырских и церковных звонницах.
Покой великого князя потревожили окрики воротных ратников, псиный лай. Прислушался Дмитрий — гомонили в хоромах.
Великий князь прибыл в Новгород с малой дружиной, оставив значительную часть в Переяславле-Залесском. Здесь, в Новгороде, он не бывал до той поры, когда отец брал его с собой, чтобы наказать новгородских бояр за подстрекательство. Уже тогда Дмитрий усмотрел в новгородцах стремление к своевластию, однако теперь призыв Новгорода собрать недоимки с Ладоги и Копорья без ответу не оставил.
Из Переяславля князь отправил в Ладогу зятя Довмонта, псковского посланника, а сам намеревался выехать в Копорье…
Дмитрий поднялся, надел порты и рубаху, всунул ноги в сапоги и, пригладив редкие русые волосы костяным гребнем, прислушался. Город ожил. Князю эти шумы и звуки напомнили давние годы, когда в юности он жил здесь.
Тогда в Волхове ловили рыбу, в окрестных озерах бреднем затягивали раков и тут же на костре варили их. Иногда за Дмитрием увязывался брат Андрей. Он был злобным и завистливым. Князь подумал, что, став городецким князем, Андрей и остался таким недобрым. При встречах он непременно жаловался на бедность своего удела, на ордынские поборы, говорил, что не грех к Городцу прирезать малую толику земель от Переяславль-Залесского удела, на что Дмитрий как-то ему ответил: «Коли я поблажку тебе дам, того же потребует Даниил, а потом и братья твои двоюродные и иные Рюриковичи и Мономаховичи».
Вспомнив этот разговор, Дмитрий вздохнул:
— Жизнь-то какая суетная!
Сквозь италийские стекольца, взятые в свинцовые переплеты оконных рам, свет щедро вливался в опочивальню и был ясным от снега, обильно засыпавшего Новгород.
За печкой, которую еще не успели затопить, завозились мыши и вскоре стихли. За стенами хором, на княжеском подворье, раздались голоса, заскребли лопаты. Челядь отбрасывала снег, расчищала дорожки.
Князь знал, что на конюшню уже отправились гридни [6] из младшей дружины. Начнут чистить лошадей, закладывать корма. Близ поварни застучали топоры — рубили дрова, стряпухи заливали котлы, принялись готовить еду.
Дмитрий потянулся. Худой, с чуть печальными глазами, с длинной седой бородой, он мало чем походил на отца. Надев бобровую шубу и нахлобучив отороченную соболиным мехом шапку, он выбрался на высокое крыльцо с точеными балясинами.
Морозный воздух перехватил дыхание, яркий снег ослепил. Постоял князь, насупился. Пахнуло с детства знакомым. Однако как давно это было! С той поры, когда не стало отца, князя Александра Невского, и двор и дворец в Детинце сделались холодными, пустыми.
Еще раз повел Дмитрий взглядом. У поварни челядинец свежевал овцу. Другая, разделанная, висела на крючьях. Снег под тушами пропитался кровью.
От конюшен отъехали с десяток гридней, все молодые, как на подбор, в броне, на сытых, застоявшихся конях, к седлам колчаны со стрелами и луки приторочены. Глядя им вслед, князь подумал: «Отчего гридни и вооружены не хуже ордынцев, а вот одолели они русичей?» И тут же нашел ответ, какой был известен: «Рознь нас погубила, и ноне в распрях живем».
Дмитрий спустился с крыльца, по расчищенной дорожке вышел за ворота Детинца. К заутрене шли редкие прохожие. Князь посмотрел по сторонам и неторопливо двинулся к мосту через Волхов.
Великий Новгород испокон веку кичился своими богатствами, оседавшими в новгородской казне от торговли и дани, гордился многолюдством.
Еще дивил своими размерами, размашисто строился город. Не поместившись на одном берегу Волхова, разбросался он на противоположном. На Софийской стороне и на Торговой людные концы: Гончарный, Неревский, Плотницкий, Словенский. Улицы Бердова, Боркова, Варяжская, Воздвиженская, Добрынинская, Ильинская, Епископская, Людгоша, Холопья, Щитная и другие.
А церквей и монастырей — со счета собьешься: тут Софийский и Юрьевский соборы, церкви Богородицы на торговище и Пятницы, а по всему Новгороду Воздвиженская, Ивана Предтечи на Чудинской улице, Ильи-пророка на Славне и каменная Николая Чудотворца. Из камня и церкви на Петрятиновом дворище и Пятницкая на Ярославском…
Монастыри мужские и женские в Новгороде и пригороде: Антониев, Аркаж, Ефимин, Хутынский, девичьи — Черницын, Юрьев и иные большие и малые…
В Детинце и подворье архиепископа Киприяна и жилье ратников, кои день и ночь сторожат город.
На Софийской стороне вечевая площадь и гостевые дворы. По зову колокола на вечевую площадь сходится многочисленный беспокойный люд, чтобы решать вопросы жизни города.
Иван Молодой (1458-1490), старший сын и соправитель Великого князя Московского Ивана III, один из руководителей русской рати во время знаменитого «Стояния на Угре» 1480 года, был храбрым воином и осторожным политиком. Если бы загадочная смерть в возрасте 30 лет не прервала жизнь молодого князя, то в историю России никогда не были бы вписаны страшные страницы тирании князя, прозванного Грозным.
Русь начала XVI века. Идет жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии — в монастырь отправит ее. Станет его женой молодая Елена Глинская — будущая мать царя Ивана Грозного…Блестящий и пронзительный в своей правдивости роман от мастера исторического жанра!
Роман посвящен времени княжения Ивана Калиты - одному из важнейших периодов в истории создания Московского государства. Это третья книга из серии «Государи московские», ей предшествовали романы «Младший сын» и «Великий стол».
О жизни и деятельности младшего сына великого князя Александра Невского, родоначальника московских князей и царя Даниила Александровича (1261–1303) рассказывают романы современных писателей-историков Вадима Каргалова и Бориса Тумасова.
Романы Н. Алексеева «Лжецаревич» и В. Тумасова «Лихолетье» посвящены одному из поворотных этапов отечественной истории — Смутному времени. Центральной фигурой произведений является Лжедмитрий I, загадочная и трагическая личность XVII века.
Нигилисты прошлого и советские историки создали миф о деспотичности, и жестокости Александра II.В ином свете видят личность царя и время его правления авторы этого тома.Царь-реформатор, освободитель крестьян от крепостной зависимости – фигура трагическая, как трагичны события Крымской войны 1877 – 1878 гг., и роковое покушение на русского монарха.В том вошли произведения:Б. Е. Тумасов, «ПОКУДА ЕСТЬ РОССИЯ»П. Н. Краснов, «ЦАРЕУБИЙЦЫ».
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.