Услышь мой голос - [5]

«Как он изменился, — подумала Женя, — встретила бы его на улице, не узнала».

Из худощавого юноши Смирнов превратился в вальяжного полнеющего мужчину. Остались прежними только черные густые кудри и мечтательные серо-зеленые глаза, которые Виктор прятал теперь за очками в тонкой дорогой оправе.

— Привет, — произнес он, — ты удивительно точна, и это мне нравится. Заходи, посмотри, какую недвижимость я себе приобрел.

Смирнов сказал это с нескрываемой гордостью, впрочем, ему было чем гордиться. Такие квартиры Женя видела только на страницах журналов. Белые стены, просторные комнаты, изысканная дорогая мебель. Ковры на полу, лампы, абажуры которых казались произведениями дизайнерского искусства. В столовой ничего, кроме большого стола и плетеных кресел, а стены обшиты панелями светлого дерева. В кабинете — массивный стол, и на нем — старинный бронзовый письменный прибор.

— А у тебя хороший вкус, — сказала она, и лицо Смирнова засияло от удовольствия.

— Что ж ты хочешь, искусствоведческое образование плюс бешеные деньги.

— А там что? — спросила Женя, указывая на лестницу, ведущую наверх.

— Мансарда, там у меня спальня и ванна с сауной, а для бассейна места не хватило. Захочешь попариться — приходи.

— Ты один здесь живешь?

— Да, — грустно ответил Виктор, — большая квартира, «Мерседес», а счастья нет. Счастье в любви. Знаешь, — пожаловался он, — отгрохал себе такую квартиру, а получается, что кого попало в нее не приведешь. Охотниц много, но надо выбирать, думать, а рассудок убивает чувство. Но это все пустяки, — спохватился он, — давай я лучше кофе сварю, за кофе и поговорим.

Кофе пили на кухне, такой же новенькой и нарядной, как и вся квартира. Жене было хорошо за этим столом, с красивой чашкой в руке; ей нравился кофе, шоколадное печенье и тоненькие пластинки дорогого французского сыра. Хотелось просто сидеть вот так и болтать о прежних временах. Но Виктор первый заговорил о деле.

— Значит, тебя сократили. Неудивительно, сейчас все музеи в плачевном состоянии, искусство никому не нужно. Все знают только несколько фамилий художников, картины которых стоят на аукционах бешеные деньги, да антикварную мебель, которую скупают «новые русские» вроде меня. И тебе нужно на работу, — задумчиво проговорил он и посмотрел на Женю совсем новым, оценивающим взглядом. Женя почувствовала себя старой, но не слишком ценной вещью, которая случайно попала на шикарный аукцион, и ей стало неуютно. — У тебя приятный голос, — сказал Виктор, — и это безусловный плюс, потому что, как ты понимаешь, наши клиенты девушек не видят. Но, — многозначительно произнес он и сделал паузу, — у меня правило: брать девушек с богатым сексуальным опытом. Не сердись, но, судя по твоему виду, вряд ли ты можешь похвастаться бурным прошлым.

— Что же, я такая страшная? — обиделась Женя, хотя понимала: в чем-то Витька прав.

— Нет, конечно, но просто… — Смирнов силился подобрать нужные слова. — В универе ты была очень хорошенькой, чем-то напоминала мне тургеневских девушек. Кстати, хочешь каламбур: «Тургеневская девушка выросла и превратилась в тетю Асю». Это я сам придумал, — похвастался он, — правда, остроумно? А теперь ты как-то потускнела, что ли. Хотя, — он еще раз внимательно оглядел Женю, — если тебя подкормить и приодеть…

— Да ты же не на панель меня готовишь! — не выдержала Женя. — Зачем тебе моя внешность?

— Это очень тонкий момент, — с важностью произнес Смирнов, — клиент видит тебя твоими, пойми, твоими глазами. Поэтому ты должна чувствовать себя необыкновенно милой, привлекательной, сексуальной и неотразимой. Только тогда ты будешь иметь успех. А чтобы так себя чувствовать, нужно быть либо настоящей актрисой, либо на самом деле молодой, привлекательной и сексуальной. И к тому же иметь богатый сексуальный опыт. Это очень важно.

— А я его имею, в избытке, — неожиданно заявила Женя, — я целый год была замужем за тантристом. — И она торжествующе поглядела на своего собеседника.

Это заявление произвело огромное впечатление на Смирнова.

— Правда? — изумленно протянул он. — Тогда это меняет дело. А ну-ка расскажи поподробнее.

4

Вообще-то Женя считала свое замужество чем-то вроде неудачной комедии и вспоминать о нем не любила. Но всякий раз, когда она чувствовала запах индийских благовоний, перед ней само собой возникало лицо Антона, ее мужа. Она познакомилась с ним в музее. Тогда еще у них устраивали экскурсии для посетителей, и Женя подрабатывала экскурсоводом.

Этот худой и черноволосый молодой человек появлялся в музее так часто, что Женя невольно обратила на него внимание.

— Вы интересуетесь Востоком? — спросила она у него, когда в очередной раз наткнулась на него в индийском зале.

— Очень! — с нажимом произнес он и повернул к Жене лицо с блестящими черными глазами.

Антон оказался студентом физфака МГУ, поступившим туда после армии. Приехал он из Ростова и был старше Жени всего на год. Главным его увлечением был Восток. Жене иногда казалось, что Антон обратил на нее свое внимание лишь потому, что она была искусствоведом и работала в Музее Востока. Все, что имело отношение к Востоку, приобретало в глазах Антона ореол таинственности и необычайной привлекательности. Начав свои беседы в гулких и полупустых залах музея, очень скоро Женя и Антон перебрались в уют и тепло ее кухни. Их роман начался зимой, Антон плохо переносил московские морозы, поэтому прогулки по заснеженным бульварам, которые так любила Женя, отпадали. Как-то незаметно разговоры закончились, и на смену им пришли страстные поцелуи; из кухни молодые люди перешли в спальню, а потом в Жениной квартире появились вещи Антона. Он привез небольшую сумку с одеждой и огромный рюкзак с книгами.