Услышь моё молчание - [31]

− Глеб, простите меня, что вмешиваюсь, но… Может быть, сегодня я побуду с Германом? — вдруг предложил Алекс, понадеявшись на удачу. Глеб ненадолго задумался, а потом задал весьма неожиданный вопрос:

− Скажите, Алекс, в чём заключается ваш интерес к Герману?

− Хм… Это не совсем ваше дело, Глеб, но я всё же отвечу. Он мне безумно интересен, причём давно, ещё с момента нашего знакомства. Герман очень яркий, необычный человек. И если бы он ответил мне взаимностью, я был бы счастлив.

− Даже так… Учтите, Алекс, вам будет нелегко, но… Знаете, мне нравится, какой он рядом с вами. Таким я его давно не видел. Держите, − Глеб неожиданно тепло улыбнулся и протянул Алексу пакет с продуктами, а затем, нырнув рукой в карман, он передал и связку ключей.

− Спасибо за доверие, Глеб. И удачи с Рыжим Чудом, − не удержался от ответной улыбки Алекс. — Она тоже замечательная.

− Я уже знаю.

Как только Гриневский вошёл в квартиру, его тут же окутал полумрак и тихие печальные переливы гитары. Прекрасная акустика давала возможность расслышать каждую ноту, каждый оттенок. Красивая испанская мелодия бередила душу печалью. Алекс осторожно пристроил пакет на тумбочке, повесил на вешалку пальто, разулся и тихим шагом отправился на кухню. Он оставил пакет с продуктами на столе и всё также осторожно и крадучись прошёл в гостиную. Там царил такой же полумрак и силуэт Германа на фоне высокого окна Алекс разглядел не сразу. Парень сидел на подоконнике, вытянув одну ногу и согнув в колене другую. В руках он как-то равнодушно крутил высокий бокал, наверное, с вином, если судить по бутылке, стоящей на полу. Герман был где-то далеко, слишком далеко.

− Привет, − чуть повысив голос, чтобы сквозь звуки музыки хозяин квартиры его услышал, произнёс Алекс. Он стоял в нескольких шагах от Германа, и тот не мог не обратить на него внимания, вот только реакция парня стала неожиданностью. Он словно вихрь слетел с подоконника, на ходу разворачиваясь и занимая боевую стойку. Бокал с жалобным звоном разбился.

− Чёрт! Алекс! — выдохнул облегчённо Герман.

− Прости, − Гриневский поднял руки в успокоительном жесте, развернув открытые ладони к Герману. — Не хотел тебя испугать.

− Как ты сюда попал? — всё ещё насторожённо спросил парень, но напряжение из позы ушло.

− Глеб дал ключи. Мы встретились внизу. Ты не отвечал на звонки, меня это обеспокоило. Оказалось, что нас таких сердобольных двое, − усмехнулся Алекс, подходя медленно на пару шагов ближе. — Я напросился пойти к тебе вместо него. Ты против?

− Нет. Не знаю, − покачал головой Герман. — Неожиданно просто. Проходи. Тебе чего-нибудь налить?

− Я не прочь попробовать вина, − Гриневский кивнул на бутылку, стоящую на полу. Она была почти полной. — Только давай ты разберёшь продукты на кухне, а я соберу осколки. Ты босой, можешь порезаться.

− Ещё одна нянюшка Арина на мою голову, − усмехнулся Герман и пошёл на кухню, где торжественно вручил своему нежданному гостю совок и веник.

− А ты, похоже, не только готовить научился в Китае, − припомнил Алекс стойку Германа, когда они устроились на диване в гостиной и пили вино.

− Меня всего лишь научили правильно защищаться. Чтобы освоить боевое искусство, нужны долгие годы тренировок, Алекс. Я всего лишь знаю несколько приёмов, хотя они весьма действенны.

− Отец Златы… Он был твоим близким другом? — осторожно задал Гриневский вопрос.

− Хочешь узнать, был ли он моим любовником? — горько усмехнулся Герман, глядя в глаза мужчины, сидевшего так близко. Быть может слишком близко для вечера, когда тоска и одиночество захлестнули его с головой. — Не был. Стас был моим другом, единственным, который был рядом в тяжелые времена, хотя и недолго. Знаешь, так иногда бывает. Незнакомец появляется в твоей жизни, и такое чувство, что ты знал его всегда. Ты впускаешь его в душу безоговорочно, и он прочно там поселяется, занимая одну из ниш. А когда уходит, остаётся никем незаполненная пустота. Так получилось со Стасом.

− Что с ним случилось?

− Он погиб. Из-за меня, но… я не хочу говорить об этом. Слишком личное. Прости. Мы не так давно знакомы, чтобы…

− Не стоит извиняться. Это я немного пересёк твои границы, − Алекс сделал глоток вина, прохладная жидкость приятно потекла по пищеводу. У него было чувство, что идёт по минному полю, каждую секунду рискуя потерять… Нет, не жизнь. Что-то другое… Своим любопытством он мог отпугнуть Германа, и Гриневский решил придержать лошадей. Придёт время, и парень сам расскажет всё, что захочет. Необходимо просто подождать. Лет пять назад Алекс и не мечтал даже, что они будут вот так, в интимном полумраке огромной квартиры-студии пить вино и разговаривать.

− Вы с ним похожи в чём-то неуловимом. Оба надёжные, как скала. У тебя, так же как у Стаса, есть умение становиться нужным. К вам легко привязаться. Ты не только пересёк границы, ты забрался немного дальше, Алекс, и я, признаться, не знаю, что с этим делать, − тихо проговорил Герман, изучая с видом учёного содержимое своего бокала.

− Рискнуть? — предположил Алекс.

− А ты не боишься, что я не тот, кем кажусь? Что, если я маньяк? Или псих? — глядя поверх бокала, спросил Герман. В его взгляде сквозила напряжённость и ожидание ответа.