Условия жизни - [71]

Сначала Лейтон с Гвинет тащили мешок с золотом из пещеры в пещеру волоком, чему свидетельствовали вываливавшиеся из мешковины нитки и монеты. К первым уликам шаман относился пренебрежительно, а вот со вторых сдувал пылинки и бережно складывал в кошель на поясе. В гроте, «жирным» свисающим почти до самой земли хрустально прозрачным сталактитом, Лейтон с Гвинет неожиданно опомнились, и дальше на своем пути значимых улик не роняли.

— Куда теперь идти, в сторону выжженной поляны, или к гнездовью птиц? — грот расходился на два рукава, и шаман решал какой из них предпочесть.

Для такого скорого и «неурочного» наведывания в гости к Лейтону с Гвинет, «заговорщикам-экспроприаторам» нужен был весомый повод, а то владельцы золота могли заподозрить неладное. Подмешивать снотворное в напитки Костик отказался, от того ему и досталась ответственная и малоподвижная роль больного, страдающего от неудачного всплытия с глубины.

— Глаз широко не открывай, только лежи и охай, все остальное я сделаю сам, — Джек обмотал вокруг головы Медведева мокрую тряпку.

Подгоняемый волнами и ветром тримаран уткнулся в песчаный берег. Навеса из марантовых листьев, так любовно выстраиваемого вчера Гвинет — сегодня уже не было.

Гвинет увязывала нехитрый скарб в кусок парусины.

— Почему Костик такой бледный, он что, ранен? — поднявшись с земли, она поспешила к лодке.

— Нырнул неудачно, теперь вот кессонкой мается. Ему сейчас нужна тень, прохлада, а до деревни далеко плыть. Можно мы у вас немного отдохнет? — Джек спрыгнул с тримарана в воду.

— Конечно, неси его сюда, — Гвинет взялась поддерживать Медведеву голову. — Ты как, очень больно?

Как и требовал Тревол, Костик простонал: «Мыгы-мыгы-мыгы», и заслонился от солнца трясущейся ладонью. Его уложили под пальмой.

— Переезжаете? — меняя мокрую повязку Медведеву, спросил Джек. — Место не понравилось, или вас мошкара заела?

— Нет, все нормально только, Лейтон долго на одном месте не может находиться, вот мы и кочуем, — Гвинет вынула из дупла дерева кокосовый орех, наполненный «фирменным» соком. — Чашки я уже убрала, вы так пейте, — она вставила в отверстие кокоса две соломинки.

— А ты с нами не будешь? — Тревол дал хлебнуть бражки Костику.

— Сейчас, только Лейтона найду, он где-то не далеко ходит, — Гвинет раздвинула кусты.

Стоило только хозяйке лагеря скрыться в тростниковых зарослях, как Медведев тут же из больного превратился в здорового.

— Я отказываюсь участвовать в этом безобразии! — он сорвал повязку с головы и кинул ее в Джека. — Лейтон с Гвинет, радушные хозяева, соком нас угощают — а мы их, травить!

— Ни раздувай трагедии, мы их усыпим всего на пару часов, — Тревол запустил руку в дупло, и извлек оттуда еще один кокос с брагой.

— А без этого ни как? Давай просто с ними поговорим, я уверен, они все правильно поймут и поделятся золотом со всем племенем.

— Размечтался гуманист, раньше Бо-бо вегетарианцем станет, чем Гвинет разродится золотом, ей совесть вместе с маткой в клинике Гарисона вырезали, — Джек откупорил склянку (спертую у шамана со стола) и вылил снотворное в сок, встряхнул кокос и убрал его обратно в дупло. — Только попробуй мне все испортить! — Тревол показал Медведеву кулак.

Гвинет нашла Лейтона метрах в трехстах от берега. Он спал как лемур прямо на дереве. С толстой ветки свисали руки и ноги Лейтона. Гвинет пощекотала его за пятку.

— Просыпайся, у нас гости.

— Махиджи, сколько их? — перекувырнувшись через голову, Лейтон приземлился на ноги.

— Нет, снова Костик с Джеком. У этих ловцов все ни слава богу. Сегодня Медведев кессонку схватил. Теперь вот лежит, мается, — Гвинет смахнула с груди Лейтона песчинки древесной коры.

— Значит, нам теперь не надо идти в деревню, — улыбнулся Лейтон. — Убьем Костика с Джеком и завладеем тримараном.

— Нет, — сказала, как отрезала Гвинет.

— Ну пожалуйста, я вторую неделю уже ни кого не убивал. Только этих двух прикончу и все, будь человеком, ну что тебе стоит, — выпячивая нижнюю губу, канючил Лейтон.

— Мы это уже обсуждали. Соплеменников мы не трогаем, какими бы они не были подлецами. Я угощу Медведева с Треволом выжимкой из этих корешков, и они станут податливые как глина, — она показала Лейтону пригоршню корявых заморышей «морковки».

Поборов страх и брезгливость, Ребека зашла в пещеру. Словно спелыми плодами свод пещеры был облеплен летучими мышами.

— Шаман, ты здесь? — спросила она тоненьким голоском, и эхо подтвердило.

— Здесь, здесь, здесь…

— Я тебя не вижу!

И снова эхо подхватило последнее слово.

На скалах зашевелились разбужено встревоженные летучие мыши.

— Шаман пошли домой, у тебя в хижине пара сушеных крыльев еще осталась, ты их просто не заметил.

С хрюканьем, оторвавшись от скалы, на Ребеку спикировала летучая мышь. За ней вторая, третья, четвертая. В пещере стало черно от размахивающих крыльями летучих мышей. А зловещее эхо издеваясь, исковеркало «заметил», сначала в «месил», а затем и вовсе в «Месть!». Защищаясь от полчища летучих мышей, Ребека больно ударилась при падении о камни, разбив в кровь колени и лоб. Всхлипывая и вздрагивая от страха, она выползла из пещеры.