Условия жизни - [29]

«Как сегодня за бортом?» — спрашивала обычно Вероника при пробуждении.

«Минус шестьдесят», — целуя ее в нос, шутил Медведев.

В начале декабря Вероника на неделю слетала в Амстердам. Костик хотел сопровождать ее в этой поездке но: во-первых, у него появилась постоянная работа в кафе, а во-вторых, Вероника сама не знала, где она будет останавливаться в городе.

«Филя наш старенький», — такое прозвище закрепилось за «Фольксвагеном» у Вероники с Костиком, — «до Амстердама может не доехать, лучше вы уж меня дома подождите. Я там быстро. Только с галереей договорюсь».

Вернулась Вероника счастливая с деньгами и кучей подарков. В Амстердаме взяли все ее картины.

Теперь можно было подумать и о полноценном жилье (кафешную зарплату Костика полностью поглощали бары и ночные клубы, в которых любила зависать наша парочка).

Мансардную квартиру сняли здесь же неподалеку на набережной.

Гостиная, объединенная с прихожей и кухней, ванная с круглым окошком, и спальня с большой «королевской» кроватью, в которой так здорово «кувыркаться». Но больше всего в этой квартире подкупал вид из окна на парижские крыши домов. В этом ракурсе, особенно на закате, город представал не туристически-деловитым и прагматичным, а почти сказочно-вымышленным, в котором есть место для многочисленных литературный персонажей.

Удивительным и запоминающимся получился новый год.

Костик раздобыл пушистую голубую елку, которая не пролазила ни в одну дверь, так что ее пришлось тянуть на веревке на крышу (мучить, укорачивать и обрезать дерево, Медведеву запретила Вероника), где колючая красавица была наряжена шарами, гирляндами и закреплена к трубе. Праздничный стол организовали тут же на крыше. Костик даже не поленился перетащить из квартиры телевизор. Под поздравления президента с новым годом они пили шампанское, целовались, загадывали желания, жгли бенгальские огни и пускали фейерверки. Затем парочка заглянула в коммуну к Жилю, после к подругам Вероники в студенческое общежитие и уже большой компанией отправились в клуб.

Первого Костик еле открыл глаза, а ведь надо было идти на работу в кафе. Он смог это сделать только к полудню.

В феврале Вероника снова ездила пристраивать свои картины.

Она вернулась из Вены через десять дней, вместо запланированных пяти, с деньгами, но в расстроенных чувствах. Вероника расплакалась у Костика на плече, прямо на перроне парижского вокзала.

— Не хочу я больше ни куда ездить, ко мне относятся как к вещи, которую можно купить!

— Кто тебя обидел? В галереи? Не переживай, они просто не оценили твоего таланта, — успокаивая подругу, Медведев вытирал ей слезы.

В марте при поездке на пикник у Фили отвалился задний мост. При этом Костик с Вероникой чуть не угробились насмерть. Потерявшая управление машина вылетела с дороги, перевернулась на бок и, пропахав склон, врезалась в конце «трассы» в дуб. Вместо «лица» у Фили теперь была отбивная котлета.

Костик отделался вывихом плеча и рассечением брови, а у Вероники пострадали колени и локти.

Выбравшись из машины на четвереньках и убедившись, что она еще легко отделалась, Вероника стала подхихикивать над Костиком, который чуть ли не со слезами на глазах оценивал ущерб, понесенный Филей.

— Ты все еще хочешь починить эту машину? — Вероника подула на саднившие, разодранные коленки.

— Святые угодники, тут же половину надо менять! — Медведев подобрал с земли отлетевший метров на пять в сторону от машины погнутый дворник. — Бампер, решетку радиатора, ветровое стекло.

Пока Костик со скорбным видом перечислял требующиеся запчасти, Веронику накрыла волна хохота. Она повалилась на первую мартовскую, еще редкую зеленую травку и принялась дрыгать ногами.

— Давай, давай, делай, а потом мы на Филе съедем с Эвереста. И посмотрим, что у него тогда отвалится.

— Перестань глумиться над нашим микроавтобусом, он этого не заслуживает, — с напускной серьезностью сказал Медведев.

Но хорошо его уже изучившая Вероника чувствовала, что вот-вот и Костик «расколется». Так оно и произошло. Со словами: «Я сейчас тебе дам, я тебе сейчас задам», Медведев повалился на подругу и стал ее щекотать.

Филе решено было отдать последние почести.

Вероника насобирала в округе гору прошлогодней листвы и засыпала ей борта и крышу микроавтобуса, а Костик, связав ремнем безопасности две палки, воткнул рядом с «Фольксвагеном» импровизированный крест. К нему же прикрепили и памятную табличку, номерной знак, на обороте которой написали: «Спи спокойно дорогой друг, ты не жалея бензина и масла возил нас, укрывал от дождя и холода ночами. Мы будем грустить, и вспоминать о тебе Филя». Залп орудий заменила вылетевшая со свистом из бутылки шампанского пробка (как вино не разбилось при аварии, когда лежавший с ней рядом в корзине термос завязался, чуть ли не узлом, осталось загадкой).

На обратном пути к городу, Костик с Вероникой повстречали белобрысого парнишку лет шестнадцати, который лихо управлялся с трактором. Клив, так звали юного фермера, взялся подвезти парочку до станции.

— Я бы тоже все бросил и в город подался, только моя девушка не хочет. Говорит, что здесь спокойнее, свое дело, а там все схвачено без нас, — оказывалось, что парнишка не только умел залихватски крутить барану.