Ускоряющийся лабиринт - [2]

Мэтью Аллен опустил топор на стоявшее перед ним полено. Лезвие вошло в древесину, да там и застряло, так что Аллену пришлось поднять топор вместе с бревном и с силой ударить оземь. Бревно разлетелось на две равные половины, запрыгавшие по траве. «Вот и все дела», — он наклонился, сложил дрова в тачку, залюбовавшись их белизной, и водрузил на колоду еще одно бревно.

Заприметив несущуюся к нему Абигайль, он передал топор одному из сумасшедших и подхватил девочку на руки. «Пожалуйста, продолжайте, пока тачка не наполнится».

Сквозь одежду Абигайль ощутила тепло его тела. Он коснулся её щеки влажными усами, и она попыталась увернуться от поцелуя.

— Мамочка велела тебе идти домой, потому что они приедут на минуту.

Аллен улыбнулся.

— Она сказала «на минуту» или «с минуты на минуту»?

Абигайль нахмурилась.

— С минуты на минуту, — ответила она.

— Тогда идем скорей!

Абигайль прижалась головой к его шее, вдохнула запах шейного платка и ощутила, как ее ноги подрагивают на весу в такт его шагам, словно она едет верхом на пони.

По пути отца то и дело приветствовали больные: кто кивал, кто менял позу, а дурачок Саймон, который, ясное дело, не бросал камней в пруд, даже помахал им рукой.

У дома, ухватив себя ладонями за острые локти, стояла в ожидании Ханна и сосредоточенно что-то чертила на дорожке носком ботинка. Когда они подошли, она сказала, словно бы оправдываясь:

— Я подумала, мне надо тут стоять, чтобы их встретить, раз уж никого больше нет.

Аллен рассмеялся:

— Уверен, что даже поэт способен позвонить в звонок.

Он отметил, что дочь уткнулась взглядом в землю и оставила его замечание без внимания. Абигайль вертелась у него на руках, ведь езда закончилась, и он спустил малышку наземь. Та тут же отбежала на несколько ярдов, чтобы подобрать какую-то особенно интересную палочку. Парадная дверь открылась, и к ним присоединилась миссис Аллен.

— Чудесная погода! — произнесла она.

— А нас не слишком много? — спросила Ханна. — Мы не напугаем его брата?

— Не только брата, но и его самого, — подхватил отец. — Впрочем, теплая семейная встреча не должна причинить никому из них вреда.

— Я постою с вами немного и пойду, — сказала Элиза Аллен. — У меня полно дел, просто я увидела вас всех тут на солнышке и не удержалась. Ой, смотрите-ка, а вон и Дора выглядывает!

Ханна обернулась и увидела в окне лицо сестры. Она не выйдет, это же яснее ясного. Не любит она необыкновенных людей. Она любит самых что ни на есть обыкновенных и готовится к свадьбе, после которой лишь такие и будут ее окружать. Дора исчезла из виду, словно рыба с поверхности воды.

— Аби, брось сейчас же! — строго приказала мать. — И не вытирай руки о передник! Иди сюда!

Аби медленно, чуть пристыженно приблизилась к ним и позволила матери вытереть ей руки носовым платком.

— А где Фултон? — спросила мужа Элиза.

— Уж наверняка без дела не сидит. Да и нам всем нечего тут задерживаться. Никто же не пишет наш семейный портрет.

Нет, совсем не так Ханна представляла себе эту встречу. Вокруг, хотя бы в первый миг, не должны были толпиться домочадцы, а сама она должна была оказаться здесь, у крыльца, по чистой случайности — ну, или хотя бы сделать вид, что вовсе никого не ждала. Одинокая и привлекательная семнадцатилетняя девушка, да что там, лесная нимфа, которую нечаянно приметили во время прогулки — вот кем ей хотелось казаться. И она принялась глядеть на дорогу, насколько хватало глаз. Но дорога резко уходила вправо, а лес, как ни вглядывайся, мешал увидеть, что там за холмом. Но она чувствовала, как они приближаются, как приближается что-то очень важное. Кто знает, чем все обернется? Ей не следует ждать слишком уж многого: невелик шанс, что ее надежды оправдаются. Но вдруг? Безусловно, вот-вот что-то произойдет. Вот-вот появятся новые люди.

И началось. Показался экипаж из Вудфорда, на крыше громоздились чемоданы, лошади покорно взбирались на холм, кучер хлестал их кнутом по широким спинам. Надеясь, что никто не заметит, Ханна быстро пощипала себя за щеки, чтобы придать им цвет. Миссис Аллен подхватила Абигайль и усадила к себе на колени. Мэтью Аллен обеими руками пригладил усы, одернул жилет и расправил узел на шейном платке.

Когда экипаж подъехал к крыльцу и кучер поприветствовал их, поднеся руку к шляпе, Мэтью Аллен шагнул вперед и открыл дверцу.

— Господа Теннисоны, — проговорил он густым профессиональным басом. — Добро пожаловать в Хай-Бич!

Из темного нутра кареты, где двигались длинные руки и ноги, послышались кашель и спасибо.

Когда оба брата вышли из кареты, Ханна придвинулась ближе к матери.

Теннисоны были высоки, гладко выбриты и чем-то неуловимо похожи друг на друга. Они приветствовали трех женщин почтительными поклонами. Ханна хотела было что-то сказать, но передумала. Она услышала голос матери: «Добро пожаловать, джентльмены!» Один из Теннисонов пробормотал что-то в ответ. Они стояли, моргая и переминаясь с ноги на ногу, видно, устали от езды в темной и тесной карете. Оба принялись раскуривать трубки.

Доктор Аллен вместе с одним из Теннисонов отвязали и спустили на землю чемоданы. Оба брата были красавцы, хотя один, пожалуй, выглядел чуть более ранимым и чувствительным — интересно, поэт или меланхолик? Ханна ждала, когда они вновь заговорят. Ей не терпелось узнать, кто из них станет отныне занимать все ее мысли.