Ускользающие улики - [8]

— Вы имеете какое-то отношение к роду Лестеров из Мидхолма?

— Самое прямое.

Мисс Крю одобрительно кивнула.

— Вы похожи на них. У них в роду все мужчины были крупными. Наши семьи находятся в дальнем родстве. В тысяча семьсот восемьдесят пятом мой прадед женился на Генриетте Лестер. Она умерла совсем молодой. — В ее голосе прозвучал неумолимый приговор оказавшейся хилой Генриетте. К великому удивлению Лестера, дальше она заговорила довольно любезно:

— Очень вам признательна, что вы так внимательны к Дженни. Она конечно же будет счастлива снова вас увидеть. А сейчас Розаменд объяснит, как доехать до гостиницы. Она, правда, небольшая, но миссис Стаббс прекрасно готовит. Она служила у Фэлшенов в Винтерберне. Всего доброго, мистер Лестер.

Он снова пожал холодную руку, распрощался и с облегчением вышел в коридор.

— Можно мне теперь пойти к Дженни?

— Лучше не надо, — покачала головой Розаменд. — Если она слишком разволнуется, то не сможет уснуть. А вы правда могли бы завтра приехать?

— Да. Когда прикажете — в десять? В половине одиннадцатого?

Они направились обратно в холл. Вдруг Розаменд тихонько засмеялась:

— А вы действительно родственник этих Лестеров?

— Действительно.

— И точно знаете, кем вы им приходитесь? Тетя Лидия непременно устроит вам экзамен. Она ведь знает родословные многих семейств гораздо лучше, чем они сами.

— Свою я знаю наизусть. Мой дед был братом старого сэра Роджера Лестера. Нынешний хозяин Мидхолма — мой кузен Кристофер.

Розаменд открыла парадную дверь и стала объяснять дорогу:

— В конце аллеи поверните налево. До деревни чуть больше четверти мили. Она называется Хэзл-грин, а гостиница — «Рождественская сказка». Миссис Стаббс — просто душечка Он прервал ее, будто и не слушал объяснений:

— И вы стираете пыль со всего этого чертова фарфора?

Ей следовало одернуть его, но она не привыкла этого делать и поэтому ответила, словно извиняясь:

— Поденщицы не очень аккуратны. Тетя Лидия не доверяет им такое ответственное дело.

В дверь задувал холодный ветер, по ни он, ни она не замечали этого. Крейг сердито сказал:

— Знаете, что бы я с удовольствием сделал? Свалил бы весь этот хлам на пол и шарахнул бы по нему кочергой!

Подняв на него глаза, она лишь спросила:

— Почему?

— Потому что вы стали рабыней. На этом чертовом фарфоре ни пылинки, как и на всем прочем, я это заметил. А кто следит за чистотой? Вы и только вы. Уж поверьте, я знаю, какая это морока — воевать с пылью. Мы с сестрой помогали по дому. Когда отец умер, мама первым делом избавилась почти ото всех безделушек. Кроме нас самих держать их в чистоте некому, сказала она. Мама не хотела превращать нас в рабов массы ненужных хрупких вещей, вот и освободилась от них. А ваш дом забит так, что повернуться негде, вы же превратились в тень: наверное, не выпускаете из рук тряпку!

Разговор зашел далеко за рамки светской беседы, Розаменд почему-то это было даже приятно. Посторонним людям не полагается обсуждать подобные вещи, но Лестер уже не казался ей посторонним. Он перешел все границы, забыв про правила хорошего тона, но не ради себя — ради нее. Его сердило то, что она жутко устает, что в их доме полно дорогой посуды и мебели — слишком много, чтобы она могла со всем справляться. А ведь так давно никого не трогает, устает она или нет. Его внимание скорее удивило ее, а не обидело. На душе ее вдруг стало тепло-тепло, вечный холодок сдержанности растаял, но она лишь робко улыбнулась.

— Зачем вы все это делаете? — спросил он.

Она подняла голову и мягко проговорила:

— В наше время почти у всех женщин много забот по дому, вы же понимаете. И никто из них не возмущается тем, что к концу дня их одолевает усталость.

— Они бы наверняка возмущались, если бы их заставляли работать до изнеможения — как вас! Три четверти этого хлама нужно выбросить! Почему вы прямо об этом не скажете и не устроите забастовку. К черту все эти безделушки!

Она посерьезнела.

— Не надо так, очень вас прошу… Моя тетя приютила нас, а для Дженни это так важно. У нас все хорошо, жаловаться не на что. А в благодарность я делаю все, что в моих силах.

— Не буду, не буду. Конечно это не мое дело, извините, я не должен был и прочее и прочее. Допустим, все необходимые слова уже мною произнесены, и давайте подойдем к сути дела. Неужели вы и впрямь не решаетесь серьезно поговорить с мисс Крю? В конце концов, она наверняка помнит, скольких прислуги приходилось нанимать раньше для той работы, с которой вы теперь пытаетесь справиться в одиночку?

— Раньше все было совсем иначе, совсем. Тетя понятия не имеет, как выматывает подобная работа. У нее когда-то были повар, посудомойка, их помощница, крестьянка из деревни, делавшая уборку трижды в неделю. А еще дворецкий, горничная, плюс две служанки. Тогда все работало как часы.

— Она перечисляет вам такую уйму народу и в то же время понятия не имеет…

— Действительно не имеет. Она считает, что все они были чересчур ленивы и что им слишком много платили.

Ну а теперь в доме даже приемов не устраивается, и поэтому все, разумеется, легко и просто.

Она слегка поежилась от холода.

— Вы же совсем замерзли! — вдруг сообразил Крейг. — Вам нельзя здесь больше стоять. Но мне еще о многом нужно сказать.