Ускользающая темнота - [19]

«Вот она – кукла-мечта!» – подумала как-то Зоя. Ей очень хотелось подружиться с Катей. В один из редких вечеров общения с отцом, который теперь целыми днями, а иногда и ночами пропадал на работе, она рассказала о Кате, о том, что очень хочет с ней подружиться, и спросила совета.

Владимир Михайлович внимательно ее выслушал:

– Знаешь, Зоюшка, чтобы дружить, у людей должны быть общие интересы. А какие они могут быть у вас?

– Ну не знаю. Учеба. Но она и так хорошо учится, это Варе надо помогать.

– А куклы? Возьми с собой куклу, ну, скажем, Надю. Все девочки любят кукол, а уж таких, как у тебя, нет ни у кого. Вот тебе, ребенок, и общий интерес.

С этого все и началось.

* * *

Несколько дней Зоя носила Надю в портфеле (а вдруг ничего не получится, боялась она), но однажды на большой перемене все-таки собралась с духом и достала куклу, показала Варе. Та только рот открыла. Подруга рассматривала Надю со всех сторон, удивлялась платьицу, лицу, волосам и туфелькам. Восхищенно смотрела на Зою, узнав, что ее папа мастерит кукол, а она ему помогает. «Погоди, я на секунду». Зоя видела, как она подошла к Кате, что-то ей шептала, и они смотрели на обладательницу необыкновенной игрушки, а потом случилось небывалое. Они вместе к ней подошли, и Катя, улыбаясь и запустив ласковые облачка в глаза, сказала:

– Здравствуй. Красивая у тебя кукла. А можно посмотреть?

– Конечно, можно. – Зоя с готовностью протянула Надю и очень волновалась – вдруг не понравится?

– Как ее зовут?

– Надя. У нее тут немножко платье порвалось, но это потому что старое.

– Так поменяй.

– Я не могу. Эту куклу папа сделал, когда мама умерла. Ее в таком же платье похоронили. И вообще – она похожа на мою маму и зовут ее так же.

Девочки слушали, притихнув. Катя аккуратно поставила Надю на парту. Зоя подумала, что, наверное, сболтнула лишнего. Кому захочется играть в куклу, олицетворяющую покойницу.

– А потом папа сделал Кая с Гердой и Снежную королеву, – принялась тараторить Зоя. Девочки немного повеселели.

– И что, у тебя дома они все есть?

– Да.

– Зой, а можно посмотреть? А то мы и в гостях у тебя ни разу не были. И ты к нам не ходила. Девочки, а давайте ходить друг к другу в гости. Зоя, к тебе первой. Можно? – напросилась Варя.

– Конечно, девочки, можно.

– Что, прям после уроков и пойдем?!

– Я не предупредила маму, я не пойду, – сказала Катя.

– Катенька, ну, пожалуйста. Мы ненадолго. Только посмотрим, и все, – уговаривала Варя подругу.

– Ну хорошо, на пять минут. Мне надо заниматься.

– Ура! Ура! Зой, а чего ты раньше не говорила, какие у тебя игрушки?

– Девочки, девочки! Звонок уже был. Давайте по местам, – неожиданно услышали они голос учительницы и стали рассаживаться.

Первая любовь Кати

Москва. 200... год

Катина подруга Лена влюбилась. По ее же собственному выражению «окончательно и бесповоротно». Сначала, когда та в один прекрасный день влетела к ней в квартиру и с порога заявила об этом, Катя только скептически ухмыльнулась.

Елена выросла крайне любвеобильной особой. Ее сердце подвергалось нагрузке с периодичностью раз в два месяца. Сначала все было «окончательно и бесповоротно», но однажды она появлялась, со скучающим видом садилась в кресло, невероятным образом сплетая свои длиннющие ноги, и обреченно заявляла:

– Мы расстались. Он оказался слишком... (далее следовал какой-нибудь нелицеприятный эпитет).

Катя обычно говорила:

– Ну как же?! Он ведь был... (следовал очень лицеприятный эпитет).

Лена вздыхала и произносила знакомую фразу:

– Бес попутал. Я готова влюбиться в морскую свинку.

Но в этот раз прошел положенный срок, а Лена так и не сменила предмет своего пристрастия. Вероятно, причиной ее удивительного постоянства стало то, что сам предмет, казалось, вовсе и не интересовался влюбленной. Он общался с ней, они даже куда-то ходили пару раз, но ни на какую любовь с его стороны не было и намека. Сбитая с толку и погрустневшая Лена донимала подругу одними и теми же разговорами, состоящими из вопросов «почему?» и различных домыслов о причинах его равнодушия, а также выискиванием новых прекрасных черт ее принца. В минуты особого отчаяния, когда объект за весь день не проявил ни одного знака внимания, безутешная приятельница, с горя накатив пару бокальчиков мартини, после горестных причитаний философски заявляла, что это ей «наказание за прошлые грехи» и «нечего было над мужиками издеваться». Катя не понимала, почему такие катаклизмы происходят в душе ее подруги. Ей хотелось любви, семьи и чтобы один раз и навсегда.

На этот раз властителем Лениных дум стал молодой человек по имени Сергей, который никому не известным способом сумел перевестись с третьего курса сочинского педагогического института ни много ни мало на третий курс иняза. Он снимал комнату, ездил на старенькой иномарке, кажется, где-то работал, учился вполне прилично, к тому же, по словам Лены, обладал всеми мыслимыми и немыслимыми мужскими достоинствами. Катя пока ни разу его не видела, но по описаниям поняла, что это был некий симбиоз грез девушек их возраста, состоящий из Тома Круза и Джонни Деппа. «Немудрено было не влюбиться в такого красавчика, да еще с ангельским характером и всеми чертами, присущими «настоящему мужчине», – посмеиваясь про себя, думала она, но подругу своей иронией обижать не хотела. Идеальный так идеальный, кто ж спорит. Единственное, что удивляло: как этот провинциал до сих пор не пал к Лениным ногам. Таких везунчиков, как она, было мало. Красавица, умница, «комсомолка, спортсменка...» и т.д. К незаурядным внешним данным Лены прилагался вполне сносный характер. Плюс к этому родители девушки не вылезали из-за границы, и она жила одна, не считая их редких наездов, после которых количество модных вещей в ее гардеробе значительно увеличивалось.