Ушедший сам - [13]
Тут голос подал Григорий Мороз, которому ответил Зиновьев:
«Зиновьев: (тов. Морозу) Мы вас тоже знаем. В 1918 году я вас арестовывал.
Мороз: В 1918 году я работал в В ЧК.
Зиновьев: Я говорю о члене ЦКК Морозе. (Смех.)».
О том, что в ту пору представляла собой Центральная Контрольная Комиссия (ЦКК), хорошо (и довольно точно) высказался Георгий Агабеков в своей книге «ЧК за работой»:
«ЦКК – это прекрасно выдрессерованный аппарат Сталина, посредством которого он морально уничтожает своих врагов и нивелирует партийный состав в нужном ему направлении.
Физически же добивает сталинское ГПУ».
В этот же день (29 сентября 1929 года) в Москве объявился Яков Блюмкин. Вернулся ли он из Турции, куда его могло направить ОГПУ, и ли просто завершил свой отдых, который проводил в стране Советов, об этом достоверных данных обнаружить не удалось. Но опубликована фотография бланка, на котором указано, что бланк этот взят из «Дела № 99762», и добавлено, что это «Протокол допроса обвиняемого». Проводил его «сентября 29 дня cm. уполномоченный IV отд. ОГПУ Черток».
Запомним эту фамилию – следователь ОГПУ Черток. Он нам ещё встретится.
Ещё одна подробность
«дела № 99762»:
«допрос начат 16 час 30 мин
допрос окончен 16 час 50 мин»,
то есть продолжался этот «допрос» всего двадцать минут.
О том, кто предстал перед старшим особоуполномоченным ОГПУ Чертоком, в протоколе тоже сказано: «Блюмкин Яков Гершевич», родившийся «22 декабря 1898 года». На момент допроса ему было «30 лет». Место жительства допрашиваемого: «Москва, Большая Садовая д. 7 кв. № 3». Род его занятий: «cm. уполномоченный иностранного отдела ОГПУ, капитан г/б». Стало быть, Блюмкин имел звание капитана госбезопасности. О его партийности и политических убеждениях сказано откровенно: «в 1917 г. – член партии левых эсеров, в 1920 г. вступил в РКП (б), троцкист».
Больше никаких сведений о Якове Блюмкине в том бланке нет.
Тем временем слухи о написанной Маяковским пьесе продолжали стремительно распространяться.
Актёр Игорь Ильинский:
«…осенью 1929 года Михаил Михайлович Зощенко, которого я встретил в Крыму, сказал мне:
– Ну, Игорь, я слышал, как Маяковский читал новую пьесу «Баня». Очень хорошо! Все очень смеялись. Вам предстоит работа».
Эти восторги, исходившие от работников театра, немного удивили Веронику Полонскую. Она написала:
«Театра Владимир Владимирович вообще, по-моему, не любил…
Меня он в театре так и не видел, всё собирался пойти. Вообще он не любил актёров, и особенно актрис, и говорил, что любит меня за то, что я – «не ломучая», и что про меня никак нельзя сказать, что я – актриса».
Но, несмотря на эту «нелюбовь» Маяковского к театру, всем читкам «Бани» продолжал сопутствовать шумный успех.
А тут ещё начались переговоры с автором этой пьесы в Московском Художественном театре. Вечером 29 сентября Лили Брик записала в дневнике:
«Худож. театр собирается заказать Володе пьесу».
Вероника Полонская:
«После каждой читки критики многое не принимали в пьесе, но, в общем, мнения были хорошие и, казалось, что пьеса будет иметь большой успех.
Маяковский был рад, но какие-то сомнения всё время грызли его, он был задумчив, раздражён…»
Полонская, конечно же, не знала, что эти «задумчивость» и «раздражительность» автора «Бани» к самой пьесе отношения не имели, а были связаны с известиями, которые приходили из Парижа.
А нам уже пора самым внимательнейшим образом присмотреться к произведению, обвороживавшему одних и вызывавшему сомнения у других. Ведь не случайно же Лили Брик часто говорила:
«Когда кто-нибудь из поэтов предлагал Маяковскому: “Я вам прочту”, он иногда отвечал: “Не про чту, а про что”».
Давайте и мы как можно внимательнее посмотрим, «про что» пьеса «Баня».
Драма с фейерверком
Уважаемые нами биографы Владимира Маяковского (Аркадий Ваксберг, Василий Катанян, Александр Михайлов, Валентин Скорятин и Бенгт Янгфельдт) пьесе «Баня» внимания уделили совсем немного. Возможно, потому, что смысл её до сих пор для многих остаётся весьма и весьма загадочным.
Приведём точку зрения Валентина Скорятина:
«…именно Маяковский уже в то время своими сатирическими пьесами „Клоп“ и „Баня“ всей мощью таланта обрушился на возникающую в стране командно-административную систему, на её представительных аппаратчиков-бюрократов типа хамствующего Победоносикова, на спекулятивно выдвигаемых этой системой „рабочих“ типа Присыпкина».
Но в «Клопе», как нам удалось выяснить, ничего осуждающего «командно-административную систему», утвердившуюся тогда в стране Советов, нет. Теперь посмотрим, «обрушивался» ли Маяковский на эту «систему» в «Бане»?
Её жанр определён самим автором так:
«Драма в шести действиях с цирком и фейерверком».
О чём же она – эта «драма», в чьи «действия» добавлены «цирк» и «фейерверк»?
В журнале «Радиослушатель», вышедшем 27 октября 1929 года, Маяковский пересказал её содержание так:
«1 действие: т. Чудаков изобрёл «машину времени».
2 действие: Чудаков не может прошибить бюрократа т. Победоносикова – главначпупса (главный начальник по управлению согласованием).
3 действие: Победоносиков видит в театре самого себя и не узнаёт.
4 действие: Появление фосфорической женщины будущего.
О Маяковском писали многие. Его поэму «150 000 000» Ленин назвал «вычурной и штукарской». Троцкий считал, что «сатира Маяковского бегла и поверхностна». Сталин заявил, что считает его «лучшим и талантливейшим поэтом нашей Советской эпохи».Сам Маяковский, обращаясь к нам (то есть к «товарищам-потомкам») шутливо произнёс, что «жил-де такой певец кипячёной и ярый враг воды сырой». И добавил уже всерьёз: «Я сам расскажу о времени и о себе». Обратим внимание, рассказ о времени поставлен на первое место. Потому что время, в котором творил поэт, творило человеческие судьбы.Маяковский нам ничего не рассказал.
Дядюшкой Джо в середине двадцатого века американцы и англичане стали называть Иосифа Сталина — его имя по-английски звучит как Джозеф (Josef). А бомбы, которые предназначались для него (на Западе их до сих пор называют «Джо-1», «Джо-2» и так далее), были не простыми, а атомными. История создания страной Советов этого грозного оружия уничтожения долгое время была тайной, скрытой под семью печатями. А о тех, кто выковывал советский ядерный меч, словно о сказочных героях, слагались легенды и мифы.Эта книга рассказывает о том, как создавалось атомное оружие Советского Союза.
О Маяковском писали многие. Его поэму «150 000 000» Ленин назвал «вычурной и штукарской». Троцкий считал, что «сатира Маяковского бегла и поверхностна». Сталин заявил, что считает его «лучшим и талантливейшим поэтом нашей Советской эпохи».Сам Маяковский, обращаясь к нам (то есть к «товарищам-потомкам») шутливо произнёс, что «жил-де такой певец кипячёной и ярый враг воды сырой». И добавил уже всерьёз: «Я сам расскажу о времени и о себе». Обратим внимание, рассказ о времени поставлен на первое место. Потому что время, в котором творил поэт, творило человеческие судьбы.Маяковский нам ничего не рассказал.
О Маяковском писали многие. Его поэму «150 000 000» Ленин назвал «вычурной и штукарской». Троцкий считал, что «сатира Маяковского бегла и поверхностна». Сталин заявил, что считает его «лучшим и талантливейшим поэтом нашей Советской эпохи». Сам Маяковский, обращаясь к нам (то есть к «товарищам-потомкам») шутливо произнёс, что «жил-де такой певец кипячёной и ярый враг воды сырой». И добавил уже всерьёз: «Я сам расскажу о времени и о себе». Обратим внимание, рассказ о времени поставлен на первое место. Потому что время, в котором творил поэт, творило человеческие судьбы. Маяковский нам ничего не рассказал.
В книге Эдуарда Филатьева, рассказывающей о жизненном пути величайшего Мастера ХХ века, предпринята попытка разгадать тщательно зашифрованные тайны всех крупных произведений Михаила Булгакова, включая тайны самого главного его романа — «Мастера и Маргариты».
О Маяковском писали многие. Его поэму «150 000 000» Ленин назвал «вычурной и штукарской». Троцкий считал, что «сатира Маяковского бегла и поверхностна». Сталин заявил, что считает его «лучшим и талантливейшим поэтом нашей Советской эпохи». Сам Маяковский, обращаясь к нам (то есть к «товарищам-потомкам») шутливо произнёс, что «жил-де такой певец кипячёной и ярый враг воды сырой». И добавил уже всерьёз: «Я сам расскажу о времени и о себе». Обратим внимание, рассказ о времени поставлен на первое место. Потому что время, в котором творил поэт, творило человеческие судьбы. Маяковский нам ничего не рассказал.
Во втором томе Собрания сочинений Игоря Чиннова в разделе "Стихи 1985-1995" собраны стихотворения, написанные уже после выхода его последней книги "Автограф" и напечатанные в журналах и газетах Европы и США. Огромный интерес для российского читателя представляют письма Игоря Чиннова, завещанные им Институту мировой литературы РАН, - он состоял в переписке больше чем с сотней человек. Среди адресатов Чиннова - известные люди первой и второй эмиграции, интеллектуальная элита русского зарубежья: В.Вейдле, Ю.Иваск, архиепископ Иоанн (Шаховской), Ирина Одоевцева, Александр Бахрах, Роман Гуль, Андрей Седых и многие другие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Статья из цикла «Гуру менеджмента», посвященного теоретикам и практикам менеджмента, в котором отражается всемирная история возникновения и развития науки управления.Многие из тех, о ком рассказывают данные статьи, сами или вместе со своими коллегами стояли у истоков науки управления, другие развивали идеи своих В предшественников не только как экономику управления предприятием, но и как психологию управления человеческими ресурсами. В любом случае без работ этих ученых невозможно представить современный менеджмент.В статьях акцентируется внимание на основных достижениях «Гуру менеджмента», с описанием наиболее значимых моментов и возможного применения его на современном этапе.
Статья из цикла «Гуру менеджмента», посвященного теоретикам и практикам менеджмента, в котором отражается всемирная история возникновения и развития науки управления.Многие из тех, о ком рассказывают данные статьи, сами или вместе со своими коллегами стояли у истоков науки управления, другие развивали идеи своих предшественников не только как экономику управления предприятием, но и как психологию управления человеческими ресурсами. В любом случае без работ этих ученых невозможно представить современный менеджмент.В статьях акцентируется внимание на основных достижениях «Гуру менеджмента», с описанием наиболее значимых моментов и возможного применения его на современном этапе.
Дневники М.М.Пришвина (1918–1919) зеркало его собственной жизни и народной судьбы в тягчайшие для России годы: тюрьма, голод, попытка жить крестьянским трудом, быт двух столиц, гражданская война, массовые расстрелы, уничтожение культуры — и в то же время метания духа, любовь, творчество, постижение вечного.В ходе подготовки «Дневников» М.М.Пришвина ко второму изданию были сверены и частично прочитаны места текста, не разобранные или пропущенные в первом издании.