Ущелье Батырлар-Джол - [42]

Небольшая пауза. Вода уже бурлила под ногами, перехлестывая через ботинки. Силы покидали Петренко. Он с трудом сдвинулся с места И вдруг сквозь шум потока услышал отчетливый звук выстрела. Один, другой, третий — перебивая друг друга, выстрелы заметались по ущелью.

— Ого-о-о! — закричал Петренко. Ответа не было. Он вытащил пистолет и выстрелил в воздух. Постоял минуту прислушиваясь. Вода прибывала. Мутные потоки били ему по щиколоткам. Необходимо было двигаться как можно скорее. Петренко выронил свою палку, и ее унесло потоком, раньше чем он успел нагнуться. Он брел, шатаясь и хватая руками воздух. Силы его покидали, но он не сдавался.

— Сто тридцать один! — выдавливал он из себя цифры счета. — Сто тридцать два!

Больная нога словно налилась свинцом. Вода бурлила уже около колен. Петренко поднял голову, осматриваясь, и увидел человеческие фигуры. Его метнуло к ним навстречу. Но уже туман спускался на утомленное напряжением сознание. Последнее, что запомнил Петренко, было побледневшее, взволнованное лицо Жени. Потом все исчезло. Его подхватили и понесли через стремительно несущийся поток.

10

В ясный осенний день у входа в Зоологический музей Московского университета остановились трое.

— Сюда? — спросил один — широкоплечий, с шапкой курчавых чуть седеющих волос над загорелым лицом.

— Боже мой, Григорий Степанович, — с негодующим выражением лица отозвалась девушка, сверкнув темными глазами. — неужели вы здесь никогда не бывали?

— Каюсь, не приходилось, — усмехнулся курчавый. — Ведь я же агроном и как ни уважаю университет, но за все время учебы в Тимирязевской академии мне ни разу не посчастливилось побывать в Зоологическом музее.

— Ну, пошли! — решительно сказал третий — высокий, с резкими чертами лица.

Тяжелая дверь распахнулась, и они очутились в прохладном полумраке огромного вестибюля. Было пусто, только над столом у входа на лестницу тусклая лампочка освещала неподвижную фигуру дежурного вахтера.

— Скажите, пожалуйста, — обратилась к нему девушка, — нам нужен Борис Николаевич…

Дежурный показал направление:

— Вон туда. В нижний зал. Он вас, должно быть, ждет. Только справлялся, не спрашивал ли его кто-нибудь. Да вот он сам!

В глубине коридора зазвенела стеклянная дверь, и в полосе яркого света, разорвавшей полумрак вестибюля, показался невысокий, худощавый человек. Трое устремились к нему навстречу.

До слуха дежурного донеслись возбужденные голоса.

Из общего гула вырвалось несколько загадочных фраз:

— Ну, пигмей, как дела в царстве гигантов?

— Нет, вы скажите, как поживают ваши богатыри?

— Наши богатыри теперь расплодили целое море великанов.

Дежурный прислушался. Но стеклянная дверь закрылась, и в вестибюле снова воцарилась тишина.

Так встретился Борис Карцев со своими спутниками по экспедициям в ущелье Батырлар-джол после года разлуки.

Продолжая разговаривать, шли они по залу музея мимо медведей, львов и шакалов, мимо скелетов слона и мамонта, мимо огромных витрин с чучелами птиц. В глубине зала Борис усадил гостей у своего рабочего стола.

— Значит, Борис, — несколько разочарованным тоном обратилась к нему Женя, — экспедиция Зоологического института в долину Батырлар-джол вернулась ни с чем?

Борис кивнул головой:

— К сожалению, ничего собрать нам не удалось.

— Не смогли подняться?

— Нет, было сухо, мы без особого труда одолели подъем, прошли все ущелье и вышли в долину. Но там ничего не оказалось.

— То-есть, как ничего?

— На месте долины Батырлар-джол сейчас расстилается огромное озеро, берега которого находятся на уровне скал, почти лишенных растительности.

— Был подъем уровня?

— Очевидно, один из обвалов, которые там часто бывают, а может быть, и взрыв, который там произвел Павел, вызвал поток воды из ледниковых озер. А стоков из долины, кроме ущелья Батырлар-джол, нет. Должно быть, поэтому и произошел подъем уровня озера. И этот подъем продолжается, только теперь не так быстро.

— Погоди… — сказал Павел, недоумевая. — Ну, а вся водная жизнь?

Борис покачал головой:

— Все без остатка исчезло. Мы долго искали каких-нибудь следов этой удивительной жизни. И ничего не нашли. Воды озера пока абсолютно безжизненны. Очевидно, в результате такого «разбавления» снеговой водой озерная вода изменила свой состав и стала непригодной для своих прежних обитателей, А новые еще не появились.

— И неужели на берегах ничего не осталось? — спросил с явным сожалением Петренко.

— Нет, Григорий Степанович, ничего. Альпийские луга остались глубоко под водой. А на склонах почти ничего нет, кроме банальных высокогорных растений.

— Значит, — с сокрушением обратился Павел к Петренко, — все, что мы оттуда сумели унести и использовать, это была пыльца кок-сагыза?

— А тебе этого мало? — усмехнулся Петренко. — Меня удивляет этот человек.

— Да, друзья, — вспомнил Борис, — я вас и не поздравил с получением награды! Из газет я узнал о вручении вам троим премии за выведенный вами сорт.

— Да, — кивнул Петренко. — Это большое событие в жизни каждого из нас. Такая награда ко многому обязывает.

— Какое же имя вы дали вашему сорту?

— «Батырлар-джол», — ответил Петренко. — И мне кажется, что это самое подходящее название.