Усатая полосатая - [2]

— А это и есть наша маленькая проблемка, — хмыкнул Айрин.

— Маленькая?! — возмутился гость, чувствуя, что по одной его штанине потекло что-то горячее. — Да это бедствие какое-то… полосатое! Айрин покачал головой, наконец, отцепляя мелкую от друга, и с сожалением видя, чем одарила его друга напугавшаяся малышка.

— Пойдём, переоденешься, — вздохнул Айрин. — Прости, она ещё не научилась контролировать себя.

— А-ха-ха! — заржали младшие близнецы. — Она тебя пометила, Каинани! Вот смеху то! Айрин отвесил брату подзатыльник.

— Вот расскажу матери, как хорошо вы приглядываете за сестрой!

— Это ваша сестра? Та самая? Но почему она такая?..

— Полосатая? Вчера только обернулась, — ответил Айрин. — Мы тоже были удивлены. Но согласись, это даже красиво, пусть и необычно.

Мама вчера назвала её Тигрой. Не знаю, что это значит, а мы решили тоже так звать нашу шалунью.

— Милашка, — снисходительно заметил старший из стоящих мужчин. — Только держи от меня подальше это бедствие. Случившееся вскоре стали воспринимать как шутку, которую частенько вспоминали семейными вечерами, когда собирались все вместе. Маленькая девочка была достаточно маленькой, чтобы относиться к произошедшему, как к чему-то обыденному. И, если бы история не звучала раз за разом из года в год, то вполне вероятно, всё бы забылось. Теперь же припомненная ситуация для подрастающей девчушки становилась всё более ненавистной. Хотя, со временем и это бы позабылось, если бы судьба не преподнесла Тариссе ещё одну свою «шутку». Девочке к тому моменту исполнилось десять лет. Семья души не чаяла в синеглазой озорнице, мать смеялась, что Тарисса больше папина дочка, чем мамина. И, действительно, девчушку чаще всего можно было заметить рядом с одним из отцов, её любопытный носик встревал во все взрослые дела. Но никто не оговаривал ребёнка, папам было в радость видеть неподдельный интерес любимой дочки и к работе по дереву, и к тренировкам воинов, и к обсуждению самых лучших способов охоты, да и вообще, много ещё к чему. Папа Риани учил дочь защищаться, папа Таир, заметив в малышке предрасположенность к целительству, показывал простейшие способы первой помощи пострадавшему. Приезжающие на каникулы братья тоже пытались научить Тариссу то одному, то другому. Казалось бы, всё в жизни девочки было замечательным, и счастье безоблачным. Но на самом деле, это было далеко не так. Почему? Всего лишь потому, что остальные дети очень редко принимали её в свою компанию. Нет, лучше даже сказать не так. Принимать принимали, но постоянно по-детски глупо надсмехались над необычной окраской зверя Тариссы, и виной тому была простая детская зависть, ведь зверь девочки был поистине необычен и красив. И неслись в сторону Тариссы обидные насмешки, столь непонятные и болезненные для девочки.

— О, глядите, полосатик опять пришёл!

— А ты рыжая в чёрную полоску?

— Или чёрная в рыжую?

— Мы не возьмём играть тебя в прятки, потому что тебя всегда не видно, а так не интересно… И это были не самые обидные слова, что приходилось выслушивать Тариссе. Первое время девочка убегала домой, где выплакивала обиду в объятьях матери. Та же ласково тормоша своё ненаглядное чадо, успокаивала девочку, находя такие слова, что с каждым днём свою непохожесть Тарисса стала воспринимать как свою особенность, делавшую её пусть и не похожей на других, но зато выгодно отличающую её среди инчихов. И пусть это понимание пришло не сразу, но спустя ещё пару лет, когда девочке исполнилось двенадцать, её уже не задевали глупые слова ребятни. Тем более что старшие парни поселения всё больше с интересом поглядывали в её сторону. Самой себе Тарисса казалась самой обыкновенной, внешне ничем не лучше той же Дилани или Улии, что считались в поселении обычными, ничем не примечательными девчонками, которые единственно хоть как-то дружили с Тариссой. И, действительно, сразу разглядеть особую привлекательность девочки было не просто. Во-первых, она ещё была не оформившимся дитём, во-вторых, любопытная мордашка постоянно была чем-то перемазана, ну, и в-третьих, должно было пройти какое-то время, чтобы Тарисса обрела уверенность в себе. Найти себя в этом мире. А сейчас, в очередной раз обидевшись на весь мир Тарисса, обернувшись, неслась во весь опор по близлежащему лесу. Большинство инчихов предпочитали охотиться на открытой местности, но Тариссе больше нравилась лесная глушь, тут она была практически всесильна, маскирующий окрас, врождённая осторожность и гибкость делали зверя Тариссы просто потрясающей охотницей. И в данный момент, дабы выплеснуть обиду, полосатый зверь крался в поисках добычи. Нюх безошибочно вёл вперёд, туда где затаился другой зверь, вернее зверёк, и, кажется, слишком мелкий, чтобы удовлетворить полосатого хищника. Справа донёсся ещё один «аромат», сразу же неприятно засвербевший в носу. Это был новый запах, но именно он будил желание тут же уничтожить его источник, разорвать на клочки, исходившую от него угрозу. Азарт до дрожи в теле охватил зверя, мягкие лапы быстро принесли Тариссу к жертве. Уже приготовившись к броску, самка инчиха недовольно фыркнула, поняв, что на её добычу есть ещё один претендент, который появился на пару минут позже её. Это было возмутительно! Добыча всегда должна доставаться тому, кто был первым! А потому, выпрыгнув на поляну, где залегло мерзкое существо, и источавшее тот неприятный запах, зверь Тариссы угрожающе зарычал на стоявшего на двух ногах с другой стороны поляны соперника, претендующего на чужую добычу, тем самым спугнув оную.