Уровень опасности - [15]
Однако все вышесказанное относится к моменту «до». До того, как поступило предложение о сотрудничестве – сначала в одном, отдельно взятом проекте, а потом уже закрутилось так, что и не разберешь, с кем больше времени приходится проводить – с правильными или с неправильными. Для него вообще все эти вопросы не возникали ранее – морально, аморально… Тоже, блядь, девятнадцатый век устроили. Вы еще про слезу ребенка расскажите. Вот эти самые пидорасы, которые про слезу ребенка любили втереть, из-за них потом столько… Ладно, не об этом речь. Вопрос стоял по-другому. Это моя Родина, и мое государство, и мой народ. Какие тут вообще сомнения могут быть? Тем более что государство, в свою очередь, тоже обещает не остаться равнодушным.
– Конечно.
– Очень радостно это слышать. Теперь, когда в течение почти пятнадцати лет некоторые так называемые демократы пытались на самом деле развалить основы российской государственности, превратить государственную безопасность в синоним империи зла, радостно видеть, что есть молодые люди, которые не поддаются этой дешевой пропаганде.
– Спасибо. Как я уже сказал, если требуется моя помощь…
– Требуется, Дмитрий Сергеевич. Сейчас время такое, что каждого честного человека помощь требуется. Вы вот, например, много работаете с одним из неправительственных американских фондов, развивших в последние годы в России бурную деятельность. И вот что конкретно нас интересует в этой связи…
Это было всего пять лет назад, а кажется, будто пятнадцать. После долгих лет застоя, когда каждый год был похож на другой, как два засохших ломтя дефицитной вареной колбасы, нынешние годы нужно было считать один за три. И если за пять лет нельзя проделать путь от лейтенанта до генерала, то за пятнадцать, да еще при участии в боевых действиях, – вполне. И если на начало периода радость была от накопления первого миллиона, то через пятнадцать и сто уже не казались через край. Всего-то и надо было изменить традиционную систему измерений. Никто вот не занимался этим всерьез, а может, в этой привычной взаимосвязи между энергией, массой и временем какая-то другая формула появилась? Может, там теперь не mc2, а mc3 уже? По сложности и многомерности проектов точно получалось, что скорость уже в кубе.
С молодых лет Дмитрий Сергеевич тянулся к людям сильным и умным, у которых можно было чему-то научиться. И поэтому знакомству с Виктором Петровичем обрадовался. И еще – раз берут его в такую игру, то значит, проверили со всех сторон и посчитали за своего. А это был уже качественно новый уровень сложности и качественно новый уровень возможностей. Правда, пока еще «почти своего». К тридцати годам исключительно своими усилиями дальше и продвинуться было невозможно. Вон Виктор Петрович насколько старше и, можно сказать, плоть от плоти, а тоже ведь «почти». Такое сразу видно. Но это уже высшая лига. Дальше идут небожители. Да и время еще есть.
Их отношения поначалу нельзя было охарактеризовать как построенные на основе взаимности. Дмитрий Сергеевич был Виктору Петровичу рекомендован как очень перспективный в своей области специалист, грамотный, исполнительный, лояльный, инициативный. Все эти характеристики со временем подтвердились. Но главным его достоинством было другое. Это была постоянно удивлявшая Виктора Петровича способность чувствовать запах человеческого говна на расстоянии таком, что и никакой прибор не зафиксирует, и на основе этого легким дуновением ветерка доставленного запаха – вот он был и уже нет – сочинить законченную программу действий по преобразованию обладателя мимолетного запаха в объект, с которым даже в нынешнее, лишенное особых церемоний время рядом никто сесть не захочет. Даже срать никто не захочет рядом сесть. Услуга была востребованной, и действительно лучше Дмитрия Сергеевича ее никто предоставить не мог, что наряду с другими качествами вполне оправдывало высокие рекомендации.
К сегодняшнему дню они встречались уже много раз и четвертый раз – конкретно по этому проекту. Немножко притерлись друг к другу, и если бы не присутствие глыбообразного Георгия Алексеевича, который, судя по всему, был правой рукой Виктора Петровича и отвечал за силовую часть операции, можно было бы чувствовать себя относительно уверенно. Тем более что отчитаться было чем.
– Итак, Виктор Петрович, докладываю. Контакт в Times готов напечатать материал при гарантии его полной достоверности. Человек хочет прикрыться со всех сторон, и его можно понять.
– Его мотивы?
– Не финансовые. Сенсационный материал плюс, насколько я понимаю, личная неприязнь к госпоже Бернc, но думаю, что это вторично.
– То есть финансового интереса нет?
– Я бы сказал, что пока не просматривается.
– Тогда еще два вопроса. Первый: насколько велик будет эффект?
– Я думаю, как минимум парламентское расследование, отставка министра внутренних дел, дальше прогнозировать трудно.
– И это все из-за какого-то Хамадова?
– Не совсем, Виктор Петрович. В Лондоне много людей, недовольных тем, что в угоду краткосрочным политическим интересам предоставляется убежище очень сомнительным людям, которые не просто продолжают заниматься политической деятельностью, но круто замешивают ее с деятельностью террористической и продолжают при этом спокойно наслаждаться жизнью. И это в то время, как какую-то арабскую телку суд присяжных признает виновной в том, что она писала в тетрадке стихи про терроризм, а судья дает ей три года. Они даже название придумали – Romantic terrorist. Англичане, конечно, привыкли к двойным стандартам, но только пока те не позвонят к ним в дом накануне Рождества. Тогда все очень расстроятся.
Игорь Симонов – автор романов «Приговоренные» (2007 г.), «Уровень опасности» (2008 г.), «Год маркетолога» (2010г.), сборника рассказов «Mondiale» (2008 г.), а также пьес «Небожители» (с 2007 г. идет в театре «Практика»), «Девушка и революционер» (с 2009 г. в театре «Практика») и «Выбор героя» (премьера в апреле 2012 г. в «Политеатре»).Спустя несколько лет после событий, описанных в романе «Год маркетолога», главный герой оказывается там, где переплетаются интриги, заговоры и предательство, где большая политика приносит большие деньги, где нормой жизни становится неизбежность лжи.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.