Уровень - [46]
— Веди к выходу. Быстро, — прошептала она ему в лицо.
Человек кивнул. Прима помогла ему подняться, держа шило у горла. Они двинулись вдоль столов. Человек не сопротивлялся. Он шел прямо, стараясь не делать резких движений.
Если бы можно было пройти по залу, не глядя ни налево, ни направо, Прима так бы и сделала. Но столы словно нарочно были расставлены так, чтобы привлекать внимание.
Нет, не больничную палату напоминало длинное помещение, стыдливо спрятанное подальше от дневного света. Скорее, оно было похоже на владения безумного патологоанатома, чьи пациенты живы. "Ужин каннибала" — расщедрилась вдруг память и словно провинившегося в угол, вытолкнула на поверхность яркую картинку забытого художника.
Прима двигалась вдоль рядов, сдерживая крик ужаса. Обнаженный молодой человек лежал на койке. Его тело прикрывал прозрачный пластик. На запястьях и лодыжках крепились ремни, шею — так знакомо, до спазмов в горле — удерживал ошейник. Белое лицо с веками, пронизанными кровеносной паутиной хранило выражение болезненного страдания. Грудная клетка вскрыта. Тонкие ослепительные ребра крабьими конечностями расставлены по сторонам. И кровавое, упорядоченное рождением месиво, в центре которого билось сердце. Этот единственный толчок, сигнал SOS, последняя нить, что осталась подвластна разуму, не находил отклика ни в чьем сердце.
На соседней койке лежала девушка. Ее черепная коробка была раскрыта. Четкий лабиринт серого вещества, выставленный для всеобщего обозрения, вызвал у Примы приступ паники. Вполне возможно, вон та свободная койка, на которой пестрела кровавыми пятнами простыня, предназначалась для нее.
Собратья по несчастью. Заложники своего состояния, отданные на милость не палача, а законченного маньяка-садиста. Беззащитные, низведенные до положения подопытных животных. Безвинно осужденные на муки. Ради чего? Ради какой такой высшей цели? Разве могли они предугадать, что их долгий сон разбудит зверя, притаившегося в засаде? Что больное общество, чей анамнез, без всякой надежды на выздоровление, близится к концу, давно уже жаждет заполучить в свои руки козлов отпущения. Тот материал, который в силу непонятной природы, лишен статуса живущих. Вычеркнут из общих списков, а значит не имеющий никаких прав.
Безнаказанность рождает произвол. Зачем церемониться с подопытным материалом в закрытых лабораториях, когда завтра место одного займут двое? Десять. Сотня. Общество и не догадывалось, что давно уже уподобилось змее, жрущей свой собственный хвост.
Прима шла вдоль вереницы коек, стараясь не видеть вколотых в вены игл, электродов, пиявками присосавшихся к худым телам. Глаза жгло. Она не замечала, что по щекам текут слезы. Она одна из них. И такая же беспомощная в своем желании им помочь.
— Не… надо, — жалобные слова пробились в сознание сквозь шум в ушах. Шило, приставленное к горлу заложника пробило кожу. Алая капля скатилась вниз, заползла за ворот.
— Зачем? — не удержалась Прима, глотая слезы.
— Не… понимаю, — шепнул он.
— Понимаешь.
— Медицинский эксперимент, — выдавил из себя человек. — Мы должны знать, с чем имеем дело.
— Издеваясь над людьми ради их же блага?
— Они… ничего не чувствуют.
Прима развернула человека к себе лицом и впилась взглядом в белое лицо, в мясистый нос с красноватыми прожилками.
— Откуда ты знаешь? Они — люди. Кто дал тебе…
Она не договорила. Не существовало в русском языке слов, способных пробить человека, вскрывающего черепа и грудные клетки, пропускающего по жилам электрический ток и химические растворы.
— Веди меня тем путем, где нет охраны, — сдавленно сказала она. — Если я умру, умрешь и ты.
Заложник кивнул, открывая следующую дверь.
Только жаль, — подумала она, — что я сделаю это быстро.
Прима переоценила себя. Когда спустя минут пятнадцать человек вывел ее черным ходом за ворота в маленький пустынный дворик, все, что она смогла — ударить его что было сил кулаком в лицо. Потом забросила тело в подсобку, закрыла дверь на щеколду.
На улице догорал закат. На небе пряталась среди небоскребов кроваво-красная полоса, а во дворик уже опускались сумерки.
Прима с тяжелым вдохом открыла глаза. Хотела забыться и что? Вместо этого заново пережила вчерашнее событие. Бессмысленный и беспощадный повтор.
Примостившись на лавке, подтянув длинные ноги к груди, спал Бармалей. Спал бесшумно, занавесившись от внешнего мира прядями черных волос, упавшими на лицо. Сквозь прореху на левой штанине виднелись бинты с проступившими пятнами крови.
В шахтерской коморке, с парой лавок и столиком в углу, на котором стоял пустой корпус из-под старинного телевизора было темно. В черноте коробки, запустив иглы в пластиковый корпус и местами пробив его, томилось растение, никогда не видевшее солнца.
Фонаря Прима не включала. Пусть Ариец подкалывает ее столько, сколько хочет, факт оставался фактом — она отлично видела в темноте.
Проем со сгнившей дверью знаком равенства пересекали рельсы. Там, в тишине отдыхал от бойни злополучный туннель.
Все кончилось полчаса назад, а в голове еще звучал крик "Диггер, пригнись!" и последовавший за ним взрыв. А перед глазами стояла огненная вспышка, превратившая в кровавую мясорубку десяток долгих, белесых тел.
Мир под лучами Гелиона – странный мир. Здесь последнее слово умирающего становится Истиной. Одному мать пожелала здоровья, добра, богатства. Другого отец послал в бесконечное скитание. А есть и такой, что обратил собственного сына в злобное чудовище и обрек его на вечную охоту за людьми.Мгновенно воплощаются в жизнь заклятия навсегда уходящих, только не дано им знать, чем отзовутся эти слова. С Истиной не спорят, но рок кружит предназначением и выводит неведомо куда. И совсем уж непредсказуема судьба Донаты: ведь мать бросила ее на съедение диким зверям…
Дождь, от которого впервые никто не прятался, стеной падал на город. По тротуару шли люди. Промокшие насквозь, они улыбались, обменивались друг с другом ничего не значащими простыми фразами. К мокрым лбам липли волосы, косметика стекала по женским лицам, пачкая одежду. Мамы вели в школу детей, нимало не беспокоясь о том, что под дождем мокнут неприкрытые детские головы. Я одна стояла под зонтом, наблюдая будничный, тихий, заполненный стуком капели и расходящимися на лужах кругами, Конец Света.
Здесь свой творец — Зона. И создала по образу и подобию своему. Кто сказал человека? Может, кровосос по образу и подобию. Или контролер. Пожалуй, Красавчик рискнул бы поставить именно на контролера. И будет каждому по вере его. И Красавчику по вере воздалось. И смерть досталась на славу. Мышеловка. Для мыши серой, чтоб много на себя не брала. Хлоп — и нет тебя. И никогда не было. Бросится ли кто-нибудь в Зону, чтобы спасти ему жизнь? Красавчик знал ответ на свой вопрос. И он ему не нравился.
Вторая книга дилогии. Он — кочевник. Тот, в ком дремлет природная сила выжженных Гелионом степей. Для него слово — всего лишь прелюдия к убийству. Она — его рабыня, в чьей душе обитают демоны. Однако судьбе угодно было сделать их рабами. В самом сердце Южного леса, где каждый шаг может стать последним, им предстоит борьба не только с загадочными Отверженными и с разбойниками — прежде всего им предстоит вступить в поединок друг с другом. Ежечасно, ежесекундно на собственном опыте проверяя старинную поговорку: тот, кто не гнется — быстрее ломается.
Человек впечатлителен, и его мозг может сам создавать симптомы различных болезней. Профессор Макс Редфорд, выдающийся доктор, подвел писателя к бледному молодому мужчине с выступающими ребрами. И вдруг доходяга за несколько минут стал крепким и здоровым парнем. Выяснилось, что такова сила гипноза Макса. А можно ли гипнозом превратить человека в мертвеца? Эксперимент начался…
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.
На фабрику по производству радиол попадает рабочий из будущего. Находясь в состоянии частичной амнезии, он создает загадочный аппарат — твонк и маскирует его под продукцию фабрики. Что натворит эта «безобидная» радиола, попав к обычным людям?
Для преступников настали тяжелые времена — возможно восстановить всю прошлую жизнь человека.Но карается только умышленное убийство. Значит, чтобы разработать и подготовить преступление, надо не давать ни малейшего повода заподозрить в этом себя. И подготовленное убийство должно выглядеть как импульсивное…
До какой степени алкоголь влияет на логику мужчин, и на все происходящее? Двое мужчин начинают разговор в баре. По мере того, как история развертывается, начинают распадаться границы между действительностью и фантазией.
Что, если вы получите возможность «перематывать» время назад, возвращаясь в прошлое на 10 минут? Сможете ли вы достойно распорядиться представленным шансом? Улучшите вы свою жизнь или загоните себя в тупик в бесконечных попытках исправить содеянное? Игорь – обычный парень «с рабочих окраин»: без семьи, без денег, без перспектив. Благодаря случаю, он получает «ретенсер» – устройство, отправляющее владельца на 10 минут в прошлое. Решив, что это шанс исправить свое финансовое положение, герой совершает ряд необдуманных поступков.