Уроки вдохновения - [11]

Забота Константина Сергеевича об актерах постоянно ощущалась и вне театра. Он хлопотал о квартирах, о путевках в санатории, вникал во все мелочи актерского быта.

Эту заботу я испытала и на себе. По распоряжению Станиславского меня каждую зиму посылали на лечение и отдых в Кисловодск. Вот одно из характерных писем, которое я получила от дирекции Студии в феврале 1938 года, будучи в санатории: «Дорогая Лидия Павловна! Константин Сергеевич интересуется состоянием Вашего здоровья и просит, чтобы Вы ему написали. Дирекция Студии со своей стороны просит Вас довести лечение до конца и в случае надобности сообщить нам о том, нужно ли продлить путевку. Деньги будут переведены немедленно».

А вот что написал мне бывший актер МХАТ В. В. Гарденин, который поступил в Студию при Художественном театре в 1906 году:

«Когда я поступил на драматические курсы и стал заниматься, вскоре К. С. Станиславский вызвал меня. Выяснилось, что по отрывку, который я показал на экзамене и который я сам поставил, — он спросил, кто ставил — я признался, — по этому отрывку он открыл во мне режиссерские способности и предложил заниматься. Я разволновался от радости и признался ему, что живу сейчас нелегально, я высланный студент за участие в событиях 1905 года, я бывший дружинник. Константин Сергеевич сказал:

— Хорошо, молчите об этом и я буду молчать.

Затем, узнав о моем знакомстве с семьей адвоката Плевако, связался с ним. Они начали хлопотать обо мне. Станиславский мотивировал свое ходатайство необходимостью моей учебы и дал свое поручительство за меня. Переписка эта и хлопоты — все это продолжалось больше года, и только в начале 1908 года было получено разрешение на мой въезд и прописку в Москве. Необычайная чуткость и внимание к молодежи!

А еще: в 1911 году меня уговорили поехать в провинцию: будет большая практика актерская — много хорошей работы. Дело солидное — Тифлис — Омск — дирекция П. О. Заречного, режиссер Туганов. Но нужен гардероб в провинции. Я вспомнил, что в одном из выпускных спектаклей (комедии Уайльда) на меня был сшит костюм элегантный. Шил прекрасный портной, московский Деллос (он шил и для Художественного театра). Можно было купить его для себя за 50 % платы. Я тогда не взял, а сейчас обратился к Деллосу. Он сказал, что нужно подтверждение, что именно на меня сшит костюм. Я пошел в Художественный театр. Застал только К. С. Станиславского. Обратился к нему с этой просьбой. Он спросил: — Разве устроит один костюм? — Лучше один, чем ничего, — ответил я.

После этого он сел и написал целый лист Деллосу и передал мне. Я был очень удивлен и, когда вышел, развернул бумагу. И что же? Константин Сергеевич заказал мне несколько костюмов, в том числе фрак, с рассрочкой на пять лет и за своим поручительством. Так я оказался с гардеробом».[21]

Не могу не привести здесь несколько строк из воспоминаний немецкого актера А. Моисеи: «Великий актер Макс Рейнгардт по случаю тридцатилетнего юбилея Художественного театра подарил великому художнику Станиславскому прекрасный автомобиль. Я спросил Станиславского: „Радует ли вас этот подарок?“ „Очень, ах, очень, — ответил он. — Многие из моих актеров живут довольно далеко от театра, дорога утомляет. Подумайте, как будет хорошо: каждое утро я смогу привозить их на автомобиле. Это позволит им немного больше поспать. Они будут счастливы. Это же просто отлично!“».[22]

Необыкновенно внимателен был Константин Сергеевич ко всем работникам театра. Ю. А. Бахрушин вспоминает, что Станиславский буквально выходил из себя, если забывали пригласить на просмотр нового спектакля работника, помогавшего в выпуске такового.

А Г. В. Кристи пишет: «Обнаружив случайно, что дети швейцара спят на полу без матрацев, он (Станиславский. — Л. Н.) немедленно поручил директору театра приобрести матрацы на всю семью».[23]

Закончить эту главу мне бы хотелось словами А. Моисеи:

«Этот прекрасный, необычайно, сказочно прекрасный человек тридцать лет возглавляет театр… За тридцать лет никто в его театре не отважился обратиться к Станиславскому, назвав его „господин директор“. Руководитель, брат, отец, друг — так называют Константина Сергеевича… Его образ вызывает в моей душе картину: отец… вокруг него толпа его детей».[24]

РАБОТА СТАНИСЛАВСКОГО С АССИСТЕНТАМИ (Подготовка педагогических кадров Студии)

В мемуарах современников часто можно встретить слова о требовательности Станиславского. Да, Константин Сергеевич был в высшей степени требователен, но в первую очередь — к самому себе. Какое бы дело ни начинал, он столько отдавал ему сил, времени, души, что был вправе ждать и от окружающих посильной отдачи.

Первые занятия с нами Константин Сергеевич построил в форме непринужденных бесед — о значении искусства, культуры в развитии общества, о задачах театра в условиях социалистической действительности, о роли режиссера и актера в современном театре и о многом другом.

Нельзя сказать, что все услышанное здесь было для нас абсолютно внове — ведь раньше мы прошли какую-то профессиональную подготовку и теперь, сознавая ответственность за порученное дело, как могли, пополняли свои знания, занимались самообразованием.