Уроки счастья от тех, кто умеет жить несмотря ни на что - [46]

В Оксфорде Изабель, как и многие другие англичанки, спокойно и без лишних волнений родила сына, но через две недели решила вернуться в столицу. Через полтора года она родила еще одного ребенка – дочь Мэри, а за несколько месяцев до окончания войны они все чуть не погибли во время одного из последних массированных обстрелов Лондона немецкими ракетами. Однако судьба хранила будущего ученого, и вся семья отделалась лишь испугом.

За последующие шесть лет ничего интересного в жизни Стивена не произошло, если не считать того, что у него появились еще одна сестра Филиппа и брат Эдвард. Сам же он рос, понемногу развивался и учился, хотя не так быстро, как мог бы, учитывая его врожденные способности. Дело в том, что Изабель и Фрэнк были излишне передовыми людьми, поэтому находились под влиянием модных тогда теорий о воспитании, которые и проверяли на своем старшем сыне. Сам Стивен вспоминал потом об этом с присущим ему юмором: «Они не верили в принятый тогда способ вдалбливания знаний, а старались научить читать исподволь, чтобы ты не понимал, что тебя чему-то учат. В конце концов читать я все же научился, но только в довольно зрелом восьмилетнем возрасте. Мою сестру учили более традиционными методами, и она умела читать уже к четырем годам. Впрочем, она была определенно способнее меня».

Мы не должны удивляться тому, что устройство Вселенной пригодно для жизни, – ведь это не является доказательством того, что Вселенная была задумана для жизни.

Когда Стивену было восемь лет, их семья переехала на тридцать два километра к северу от Лондона – в старинный маленький городок Сент-Олбанс, заложенный еще римлянами. В школе, куда родители отдали его учиться, всех учеников делили на три потока: А, В и С в соответствии с уровнем развития интеллекта. Для того чтобы учиться бесплатно, надо было попасть в группу А, и Стивену это удалось. Однако мало было туда попасть, в группе «для умных» надо было еще удержаться, потому что всех, кто не войдет по успеваемости в первую двадцатку, через год должны были перевести в группу В. Стивен полгода был то двадцать третьим, то двадцать четвертым, чему немало способствовал его ужасный почерк, который учителя просто не могли разобрать. Но во второй половине года он все же поднажал, стал восемнадцатым и в итоге все же остался в числе лучших.

Правда, как только нужда в отличных отметках отпала, он вновь стал филонить, быстро приобрел репутацию бездельника и одно время даже был в числе отстающих. Куда больше, чем учеба, его интересовало устройство всяких механизмов. Он увлекался заводными и электрическими паровозиками, позже делал модели самолетов и кораблей. Вспоминая об этом, он говорил: «Меня всегда очень интересовало, как что работает, и я часто разбирал всякие механизмы, чтобы посмотреть, как они устроены, но собрать их снова уже не мог». Впрочем, когда понадобилось, он опять постарался и в целом закончил обучение с хорошими результатами. Однако далеко не отличными – неудивительно, что распознать в нем будущего гения в то время не удалось никому. Ничего такого, что отличало его от сверстников, тогда не проглядывалось, вот разве что одноклассники почему-то дали ему прозвище Эйнштейн. То ли они заметили в нем что-то такое, что выделяло его среди других, но что не могли увидеть взрослые, то ли просто так высоко оценили его любовь ко всякой технике. К тринадцати годам это увлечение окончательно оформилось в будущее дело всей его жизни – Стивен понял, что его интересует не только практическая сторона – что из чего состоит, но и теоретическая – как это все работает. Он понял, что он хочет «заниматься физикой, поскольку из всех наук это самая фундаментальная».

Моя цель очень проста. Я хочу понимать Вселенную, почему она устроена так, как устроена, и зачем мы здесь.

Другой любовью Стивена с самого детства была музыка. Когда появились первые долгоиграющие пластинки, как он ни просил, родители сочли покупку проигрывателя безрассудным транжирством. В конце концов Стивену удалось убедить отца дать ему денег на покупку по дешевке отдельных частей для проигрывателя, и он сам собрал из них и корпуса от старого граммофона вполне рабочий проигрыватель. Первой пластинкой, которую он купил, был Концерт для виолончели Брамса.

Когда пришло время заканчивать школу и поступать в университет, Стивен Хокинг столкнулся с двумя проблемами. Во-первых, он все-таки недостаточно хорошо учился в школе, и шансов получить стипендию у него было мало. А во-вторых, родители хотели, чтобы он пошел по их стопам и занялся медициной, тогда как его биология совершенно не интересовала, он считал, что она «слишком неточная, слишком описательная», и собирался посвятить себя физике и математике. Фрэнк Хокинг о математике и слышать не хотел, да к тому же в Оксфорде, куда он собирался отправить сына, математического факультета просто не было. В итоге компромиссом стала все-таки физика, тем более, что когда дело дошло до экзаменов, Стивен получил высший балл по физике и смог претендовать на стипендию.

В 1959 году Стивен Хокинг окончил школу Сент-Олбанс и поступил на физический факультет Университетского колледжа Оксфордского университета. Но там ему далеко не все понравилось.