Несколько минут борьбы завершились безоговорочной победой божественной силы. И скоро уже вся голова засияла чистым голубым сиянием.
— Вот и ладненько, — выдохнул Петров, чувствуя себя выжатым. Ему дико захотелось чего-нибудь сладкого. Почувствовав себя лучше, провел рукой, снимая гипнотическую сеть.
Женщина вздрогнула и открыла глаза. Но если до сеанса это были безжизненные глаза человека без памяти, теперь в них сквозила боль и печаль.
— Вера, ты помнишь, как оказалась здесь, в больнице? — осторожно спросил Петров.
Она оглянулась и вздохнула.
— Да, помню… Выходит жива? — Не радость, а непонятное разочарование и усталость прозвучали в ее голосе.
Петров коротко, чтобы не волновать больную, рассказал, как увидел вмятую в столб машину, как вытащил наружу тело гонщицы. Пришлось коснуться также проблемы с неведомой сумкой и вспыльчивым бизнесменом. Под конец скромно намекнул, что имеет кое-какие способности и смог вернуть ей память.
Женщина слушала молча.
Когда окончил, внимательно глянула ему в глаза, и вдруг спросила:
— Вас как зовут?
Сергей Иванович представился и вздрогнул от ее слов.
— И откуда ты такой взялся? — раздумчиво протянула она. — Кто тебя просил лезть со своей помощью? — она сорвалась на крик. Голос заметался по маленькой палате.
— Пошла отсюда, — рявкнула Вера заглянувшей медсестре.
— Я, может, неделю готовилась, решалась. А этот, спаситель, блин… — Из глаз ее выкатилось несколько слезинок. — И что мне теперь? Назад в Урюпинск? А у меня мать уборщица и две сестры младшие. Так хоть страховку бы дали, а теперь?
Растерянно глядя на истерику, Петров не нашел ничего умнее, как спросить:
— А зачем тогда вы про сумку сказали?
Несвоевременное любопытство вернуло ее в реальность. Она решительно смахнула слезинки и уже другим тоном ответила:
— Да нет никакой сумки и не было. Хотела Гнусу хоть так напакостить, чтобы помучился. А ты знаешь, что теперь будет? — собеседница, перешла на доверительный и слегка насмешливый тон. — Теперь он нас обоих в третью позицию поставит. А после Крот вместе и зароет. Ты Крота знаешь? Нет? А я знаю. Ему человека убить, как высморкаться.
Она выговорилась и замолчала, бесмысленно глядя в стену.
— А ты, случайно, не олигарх? — спросила Вера после короткой паузы. — Тогда возьми меня к себе, на содержание. Незадорого. Нет? Ну, значит, лежать нам под одной березой. — Она вздохнула. — Ладно. Собрались. Выдохнули. Живем дальше. — И словно сняла маску.
Петров вдруг отчетливо понял, что это вовсе не игра. И она действительно очень боится этого неведомого Крота.
"Как, должно быть, невмоготу стало жить, если она спокойно, продуманно организовала собственную гибель".
"Чудны дела твои, господи", — пробормотал он в раздумьи.
— Конечно, можешь говорить что угодно, — он стряхнул оцепенение. — Но с минуты на минуту могут появиться мордовороты твоего ухаря.
Вера хмыкнула.
— Вот то-то.
Она уже внимательней осмотрела собеседника.
— Ты кто вообще по жизни? — несколько бесцеремонно поинтересовалась спасенная. — Инженер? И где это так здорово платят инженерам, чтобы покупать костюмы от Гуччи?
Сергей Иванович смутился и поведал, как раздобыл деньги.
Продемонстрировав в заключение приметный бумажник, он заметил, как блеснули глаза слушательницы.
— Сам отдал? Ну ты крут, — изумилась Вера. — Чтобы Гнус сам отдал, это его надо до смерти напугать… А что касается его ребятишек, то бежать надо, пока не поздно, — без перехода добавила странная девчонка.
Она оглянулась в поисках одежды.
— Вот, засада, и барахло спрятали…
Дверь распахнулась, и в палату заглянул заведующий. Видно, медсестра, встревоженная криками, решила подстраховаться.
— Что случилось? — спросил врач, глядя на пациентку.
— Мы решили выписаться, — ответил Петров. — Больной стало лучше, и она хочет уехать.
— Но… — оторопел эскулап. — Нет, что вы! Исключено… — Он даже взмахнул руками, отвергая саму идею досрочной выписки.
Петров потянулся к карману, собираясь вынуть стопку купюр. Но не успел.
Вера хлопнула его по карману пиджака и с извинением вытянула телефон.
Открыв трубку, набрала номер и вдруг спросила у доктора, Вышло это у нее просто и задушевно, словно говорила с хорошим приятелем:
— А вы знаете, кому я звоню?
Врач удивленно поднял брови.
— А звоню я в редакцию "Московского комсомольца", — сама же и ответила девчонка. — У меня там приятель в журналистах. Сейчас я поведаю ему горячую историю о том, как в вашем отделении персонал насилует больных. Прямо в реанимации, пользуясь, так сказать, беспомощным состоянием. Ага, в извращенной форме. — Она заговорщицки подмигнула доктору.
Сергей Иванович, сраженный ее наглостью, подобрал челюсть и выдохнул. Не лучше выглядел и завотделением. Он пробормотал:
— Как вы можете, это ведь неправда.
— Я знаю, — сочувственно махнула коротко стриженой головой хулиганка. — Ну и что? — Она подняла палец, словно призывая к тишине.
— Алло. Редакция? Витя, ты? Узнал? Здравствуй. Погоди минуту.
— Ну что? Мы договоримся? Или… — поинтересовалась Верка у бледного как мел доктора.
Врач замер. Но видя, что шутками и не пахнет, представил, как будет выглядеть заголовок газеты, и сломался.
