Уроки норвежского - [87]
Все это происходит стремительно, и Шелдон вновь остается один. Все, кто ему дорог, сейчас находятся внутри этого красного дома. А он, беспомощный старый еврей, лежит, весь в дерьме, на жесткой христианской земле, которая про него ничего не ведает, не знает, о чем он мечтает, не слышала его песен.
У него больше нет ничего. Ни цели. Ни задачи, которую он должен выполнить.
Под самый конец я оказался сбит с толку.
Он вспоминает холодные воды Желтого моря — на его поверхности плавали золотые песчинки пустыни Гоби. Он проникает на лодку и гребет с решительностью эллинского воина. Он помнит настрой служить высшей цели. Потом он познал успех и спокойную славу человека, которому его страна вручает медаль. А нынче, этим летним днем, он доставил своих близких прямо в лапы убийц. Свою внучку и ее достойного мужа. Свою соседку. Ее сына.
Каким же я был идиотом, решив, что я все могу. Что смогу бросить вызов судьбе. Ведь именно это убило моего сына. Я считал себя человеком действия. Но я обычный мечтатель.
Он вспоминает анекдот. Правоверный еврей умирает и предстает перед Господом. Еврей обращается к Нему: «Можно мне задать вопрос?» Господь видит смущение на его лице и проявляет милосердие: «Можешь». И мужчина интересуется: «А это правда, что евреи — избранный Тобой народ?» Господь обдумывает вопрос. «Да, — отвечает Он. — Это так». Мужчина кивает, разводит руками и просит: «А не мог бы Ты избрать кого-нибудь другого?»
Я глупый старик, и от меня один вред. Мне так жаль. Я не могу выразить, как мне жаль.
— Ты это со мной разговариваешь? — спрашивает Билл.
— С какой стати мне с тобой разговаривать?
— Мне так показалось.
— Я не желаю говорить с тобой. Мне нечего тебе сказать. Перед тобой я ни в чем не виноват.
— Хорошо.
— И мне не нравится идея о том, что Бог — ирландец.
— Ты не первый так говоришь.
— Я не хочу умирать в одиночестве.
— Ты и не умрешь.
Встав на четвереньки, Шелдон ползет вдоль тропинки, ведущей от сауны к дому. На углу здания он поднимается в полный рост. Раздавленный и спекшийся, он тащится к двери, за которой исчезли Пол и его похититель. В правой руке он зажимает нож. Ему не страшно. Он знает, что за дверью его ожидает смерть. Там, внутри, вся его семья. Там прекрасная женщина, во чреве которой еще вчера зрело дитя — продолжение его рода. В тот день он сидел, как король на троне в своем северном царстве, и трепался о давно минувших днях.
Это называется деменция, Шелдон, сказала ему Мейбл.
Так и есть, моя королева. Так и есть.
Приблизившись к двери, Шелдон Горовиц выпрямляется во весь рост. Он делает глубокий вдох, поворачивает ручку и распахивает дверь.
— Заворачивай, заворачивай, — командует Сигрид. Голова у нее горит, но больше не пульсирует.
Петтер выкручивает руль. «Вольво» выезжает на ту самую дорогу, на которой несколько часов назад охотники на своем грузовичке торговались с Шелдоном по поводу лески и иголки.
— Выключи фары, — шепчет Сигрид, как будто кто-то может расслышать ее голос за гудением дизельного двигателя. — Встань за тем «мерседесом».
Она сообщает о своем местонахождении по рации. Все в участке сейчас ждут от нее новостей. Но ничего пока не происходит. И ей нечего добавить.
— Хочешь, чтобы я заблокировал дорогу?
— Я хочу, чтобы ты проехал как можно дальше по грунтовке.
— Но это же не внедорожник.
— Нет. С какой стати ему быть внедорожником?
— Мне кажется, нам не стоит соваться туда первыми, — говорит Петтер.
— А я думаю, кто-то должен там сейчас появиться, — отвечает Сигрид. — Поезжай, пока не кончится дорога или не развалится машина. Это приказ.
Петтер въезжает на дорожку, по которой Ларс ездит только на мотоцикле. Включает первую передачу. Машину трясет и подбрасывает. Он катит, как по гоночной трассе. Они прорываются вперед, и им обоим приходит в голову одна и та же мысль. Сигрид озвучивает ее первой:
— Если в этой машине сработают гребаные подушки безопасности, я устрою вторжение в Швецию. Помоги мне, Господи!
— Вон там. Она выходит на поле, которое мы видели на карте.
— Я не вижу никакого движения. Ты что-нибудь видишь? Где все?
— Сейчас действует режим радиомолчания. Я не могу проехать между этих деревьев.
— Тогда стоп. Дальше мы идем пешком.
В доме темно. Шелдон держит левой рукой сломанное ружье так, как это делает английский лорд, возвращаясь с утиной охоты. В правой руке у него нож. В прихожей он видит обувь, шарфы, шапки, куртки, удочки и коробку со свечами. Больше он ничего различить не может. Да это и не имеет значения. Физическое окружение его больше не волнует. Теперь он не Донни, молодой солдат с зеленых полей западного Массачусетса, который станет потом нью-йоркцем, мужем и никчемным отцом. Он больше не тот, кем был во время войны. Не тот, кто боролся за свое место под солнцем. Нет, оказавшись тут, в этом идиотском облачении, он становится тем, кем должен быть.
Глядя в темноту, он говорит громко и отчетливо, так, чтобы ни у кого из присутствующих не оставалось ни малейших сомнений насчет сказанного:
— Я — генерал Генрик Горовиц Ибсен. Вы окружены.
Глава 23
Когда объявляется генерал, Гждон проверяет пистолет Черного в гостиной, которая соединена с прихожей и находится около кухни. Бурима бросает в жар, и он хватается за нож. Энвер изумленно смотрит в кухню.
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.
Англия, 1943 год. Вторая мировая воина в разгаре. Жителям прибрежной деревни Тайнхем приказано покинуть свои дома: британская армия будет проводить здесь военные учения. Министерство обороны реквизирует и поместье лорда Альберта Стэндиша, но накануне отъезда в старинной усадьбе разыгрывается настоящая трагедия… 2018 год. Мелисса надеется, что поездка в Дорсет возродит ее зашедшие в тупик отношения с другом Лиамом, но молодой человек предпочитает заниматься серфингом без нее. Оставшись в одиночестве, Мелисса отправляется на поиски местных достопримечательностей.
«У каждого в шкафу свой скелет». Эта фраза становится реальностью для Эвери, успешной деловой женщины, младшей дочери влиятельного сенатора Стаффорда, когда та приезжает из Вашингтона домой из-за болезни отца. Жизнь девушки распланирована до мелочей, ей прочат серьезную политическую карьеру, но на одном из мероприятий в доме престарелых старушка по имени Мэй стаскивает с ее руки старинный браслет… И с этого браслета, со случайных оговорок бабушки Джуди начинается путешествие Эвери в далекое прошлое. Много лет назад на реке Миссисипи в плавучем доме жила небогатая, дружная и веселая семья: мама, папа, Рилл, три ее сестры и братик.
В самом конце Первой мировой войны юная англичанка Эмили Брайс влюбляется в молодого и храброго пилота Роберта Керра, который лежит в госпитале и вскоре должен вернуться на фронт. Зная, что ее родители, которые уже нашли дочери выгодного жениха, не одобрят такой выбор, девушка записывается в Женскую земледельческую армию и уезжает на тяжелые сельхозработы подальше от дома. Она горит патриотическим желанием принести как можно больше пользы стране, мечтает о счастливом замужестве, но еще не знает, какие ужасные испытания готовит ей судьба.
Англия, конец 40-х годов. Малышке Рози было всего пять лет, а ее сестре Рите — девять, когда их мать Мэвис привела в дом нового ухажера. Ее избранник пил, бил ее и терпеть не мог девочек, но ведь сердцу не прикажешь…. Вскоре Мэвис поняла, что ждет ребенка, но грубый, алчный Джимми Рэндалл поставил условие: «Женюсь, если сдашь девчонок в приют!» Скрепя сердце, Мэвис согласилась на временную разлуку с Ритой и Рози, но сразу после родов Рэндалл подсунул жене документы о полном отказе от дочерей. И Мэвис, не читая, поставила свою подпись… Теперь жизнью двух несчастных сестер, сердца которых разбиты предательством матери, целиком и полностью распоряжаются хозяева приюта «Нежная забота».