Уроки любви - [45]

– Пру, послушай, ты очень славная девочка…

– Не говорите со мной, как с Сарой.

– О господи! – Рэкс опустил голову на руки, лежавшие на руле.

– Все в порядке, – сказала я. – Я не хочу усложнять вам жизнь. Я никому больше не скажу о своих чувствах. Я не буду ничего такого делать. Но скажите мне, ради бога: вы меня хоть немножко любите?

– Я женат. У меня двое детей. Я учитель, а ты моя ученица. Тебе четырнадцать лет, господи ты боже мой!

– Вы меня любите?

– Пру, прекрати, я тебя умоляю! Иди домой, твоя мама уже, наверное, удивляется, куда ты пропала. Иди, прошу тебя.

Он подождал, пока я вышла из машины и оказалась на безопасном расстоянии на тротуаре. И тогда, отъезжая, он прошептал одно слово, которого я, конечно, не слышала, но ясно прочла по его губам в свете фонаря. Он сказал «да».

Да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да!

14

В школе Рэкс старательно избегал меня. Если мы встречались в коридоре, он поспешно кивал и проходил мимо. Он даже ничего не сказал о новой работе, которую я начала но рисованию. Мы начали разрабатывать рождественские мотивы. Я нашла среди его открыток «Рождество» Ботичелли и принялась усердно срисовывать его, впервые воспользовавшись гуашью. Я скопировала в уменьшенном виде Марию, младенца Иисуса и Иосифа, всех пастухов и волхвов, а также вола и осла и истратила уйму розовой и золотой краски на хоровод ангелов в небе над яслями.

На переднем плане там было странное кладбище с подымающимися из могил мертвецами, которые обнимали друг друга в радости воскресения. Я скопировала их всех, но нарочно приукрасила пару в левом углу, обнимавшую друг друга особенно нежно. Девушке я нарисовала длинные вьющиеся волосы, а мужчине – бородку и мерцающий блик на мочке уха.

Мне хотелось, чтобы Рэкс внимательно рассмотрел мою картинку, но он ограничивался быстрым взглядом, когда подходил поболтать с Сарой. Я надеялась, что он проявит большевнимания после урока. Наверняка он понял. Просто хочет быть осторожным. Действительно, было бы странно и даже подозрительно, если бы он особо останавливался на моей работе.

И все же мне это не нравилось. В школе было теперь так одиноко. Рита и ее подружки по-прежнему шипели мне вслед «шлюха» каждый раз, как я проходила мимо. Мальчишки делали непристойные замечания. Тоби изо всех сил старался их заткнуть. Потом он попытался поговорить со мной:

– Прости меня, Пру. Не думал, что все так обернется. Мне в голову не приходило, что Рита может быть такой подлой. Я пытался с ней поговорить, сказал, чтобы она прекращала все это, но она ответила: «Отцепись» – и все.

– А что она еще могла ответить? Если Рита увидит, что ты опять со мной разговариваешь, то еще больше взбесится. Не надо было тебе рвать с ней, Тоби.

– Но она мне больше не нравится. Мне нужна только одна девочка – ты.

– Тоби, прекрати, я сказала! Я к тебе очень хорошо отношусь, но совсем не хочу быть твоей девочкой.

– Может быть, ты еще передумаешь? – сказал Тоби, не падая духом.

– Вряд ли, – ответила я. Но, конечно, не могла объяснить почему.

Рэкс ничего не сказал о пятнице во время очередного урока рисования, но в самом конце, когда все стали расходиться, спросил, не могу ли я остаться на пару слов.

– Ты только посмотри на нее, – сказала Рита своей подруге Эми. – Ты только посмотри на самодовольную улыбочку на лице этой шлюхи, оттого что она понадобилась старику Рэксу.

Сердце у меня заколотилось. Рэкс тоже слышал. Он застыл.

– Да уж, любимица учителя. По-моему, она даже не особенно хорошо рисует, просто срисовывает, – ответила Эми.

Я облегченно вздохнула, радуясь, что они переключились на мои рисунки. Но тут, как назло, решил вмешаться Тоби:

– Заткнитесь вы все! Вам просто завидно, что Пру такая талантливая.

Это, конечно, раззадорило их на куда более ядовитые замечания.

– Ребята, можно вас попросить продолжить соревнование по ругани во дворе, а не в моем кабинете? – сказал Рэкс.

– Пру очень талантливая, правда, Рэкс? – настаивал Тоби. – Эта ее картинка с младенцем Иисусом – просто блеск, вы согласны?

– Да, я согласен, – отозвался Рэкс. – Но, может быть, необязательно твердить это Пру каждый день, а то она задерет нос.

– Нос у нее и так уже высоко, как у жирафа, – фыркнула Рита и удалилась в сопровождении Эми, Меган и Джесс.

Тоби стоял в дверях, поджидая меня.

– Ты иди, Тоби, – сказала я.

Он побрел прочь с несчастным видом. Я вздохнула и посмотрела на Рэкса.

– Вы правда думаете, что у меня талант? – спросила я.

– Да, ты великолепно рисуешь, – ответил он, но как-то равнодушно, как будто тема его не особенно интересовала.

– Я сегодня приду в обычное время? – спросила я.

– Вот об этом я и хотел поговорить. Кажется, сегодня вечером нам не нужно, чтобы ты сидела с детьми.

Он стоял у раковины, включив воду мощной струей, и мыл банки и палитры. Я подумала, что, может быть, ослышалась.

– Вам не нужно? – переспросила я хрипло. – Вы что, договорились с кем-то другим?

– Нет, конечно. Просто мы решили никуда не ходить.

Он по-прежнему стоял у раковины и продолжал оттирать палитры, хотя на них уже не было ни капли краски.

– Почему?