Уроки куртизанки - [65]

— Мне было бы жаль вас, если бы я смогла поверить в то, что это правда.

— Но это правда!

— Раз вы так думаете, то я предлагаю сказать друг другу «до свидания»и после сегодняшнего вечера никогда больше не встречаться впредь.

— Но почему? Как ты можешь предлагать это? — спросил герцог.

— Потому что я не желаю быть несчастной, — ответила Корнелия. — Потому что любовь герцога Роухэмптона к Дезире Сент-Клауд может иметь лишь несчастливый конец. И вы это знаете так же хорошо, как и я.

— Как ты не можешь понять, что я не позволю тебе уйти от меня сейчас? Со мной происходит что-то, что никогда не случалось прежде. Я любил многих женщин — или думал, что любил. Я не скрываю от тебя, что в моей жизни было немало женщин, но всякий раз они заставляли меня разочаровываться. Я не знаю, почему так получалось, но знаю, что со всеми кончалось одинаково. Я хотел обладать ими, я считал себя влюбленным, но в глубине сердца я знал, что это только иллюзия любви.

Герцог сделал паузу, и глаза его наполнились горечью.

— Я уверовал в то, что так и должно быть в жизни, что невозможно никогда найти что-то другое, и смирился с этим. Я буду откровенен до конца с тобой, Дезире, и скажу тебе, что совсем недавно я предлагал замужней женщине бежать со мной.

Я решил, что если я сумею овладеть ее несравненной красотой и сделать ее своей, то почувствую себя удовлетворенным.

Я умолял ее бежать со мной, но в это же самое время трезвая, рассудочная часть моего мозга как бы стояла в стороне и наблюдала за моими действиями. И она цинично насмехалась надо мной, когда я шептал, что влюблен, и говорила мне, что я веду себя глупо. Я клянусь тебе, Дезире, что с того момента, как я встретил тебя, впервые в моей жизни моя рассудочная половина молчит.

— Это происходит оттого, что мы практически не знаем друг друга, месье, — сказала Корнелия. — Я новенькая, загадочная — вы ничего обо мне не знаете, и вам представляется что-то необыкновенное, чего, возможно, не существует. Если бы мы были знакомы давно, то вы нашли бы, что я, подобно остальным женщинам, начинаю надоедать вам, вам становится скучно со мной, и тогда вы бы отправились вновь к «Максиму»в поисках чего-то нового.

— Это не так! — Герцог стукнул кулаком по столу с такой силой, что звякнули тарелки и бокалы. — Это то, чего не случалось со мной прежде, и это то, почему ты не можешь, не должна убегать от меня. Я хочу тебя, Дезире!

— Вы опоздали. Я люблю другого.

Губы герцога сжались. Затем с улыбкой, которую она нашла неотразимой, он произнес:

— Послушай меня, Дезире. Я сделаю все, чтобы ты полюбила меня, и это клятва, которую я даю тебе со всей серьезностью. Это также вызов тебе — сопротивляйся мне как можешь, сражайся, если желаешь, но я завоюю тебя в конце концов!

Корнелия издала глубокий вздох и спросила:

— И что тогда?

Он повернул голову и взглянул прямо в глубину ее бездонных глаз.

— Когда ты полюбишь меня так, как люблю тебя я, — сказал он веско, — я дам ответ на твой вопрос.

Ее глаза опустились под его взглядом. Она знала, что герцог пристально разглядывает ее. Темные ресницы затрепетали на ее щеках. Словно безжалостный водоворот подхватил ее, и она ощущала себя совершенно беспомощной в буйстве этой стихии. То, что звучало в ее сердце, не могло более противиться напору его страсти. Корнелия позволила себе слушать слова герцога о любви, и ночные часы промелькнули незаметно.

С этой ночи для Корнелии началось время таинственных колдовских превращений, о которых невозможно было даже догадаться в дневное время, когда герцогиня Роухэмптон, в темных очках и блеклых невзрачных нарядах, с помпезной прической, рекомендованной ей господином Генри, прогуливалась по Парижу со своим мужем.

Супруги посещали кафе, картинные галереи, музеи; они побывали на скачках, они катались в Булонском лесу; и оба отчаянно зевали в течение этих долгих томительных часов, проведенных вместе, с нетерпением ожидая ночного свидания.

Иногда Корнелии хотелось рассмеяться, когда она замечала, как герцог с превеликим трудом подавляет зевоту. Она и сама частенько исподтишка зевала, и не только потому, что она скучала во время их дневных встреч, но и потому, что чувствовала себя совершенно изнуренной физически, постоянно ложась спать после рассвета.

«Если бы только он знал правду!»— думала Корнелия, глядя на герцога, когда тот, надев монокль, выискивал кого-то глазами в толпе на скачках или когда с волнением и тревогой всматривался в экипаж Рене, с которым они неожиданно столкнулись на Елисейских Полях.

«Я всегда надеюсь, что увижу тебя», — так однажды сказал герцог Дезире, и Корнелия знала, что это значит. Он был влюблен, он везде искал любимое лицо так же, как она искала его в Лондоне, а когда его не было рядом, все казалось ей безрадостным и безжизненным.

Шли недели, но никто даже не упоминал о том, чтобы покинуть Париж. Корнелия прекрасно понимала, что герцог никогда не предложит ей продолжить путешествие. Он был влюблен, и так страстно, как Корнелия и вообразить себе не могла. Она никогда не думала, что мужчина способен так любить ее или любую другую женщину.