Уроки ирокезского - [4]

– Ну раз уж тебе девица потребовалась, то дело точно к поправке идет…

– Дед, мне нужен секретарь чтобы заработать деньги. И девица пойдет ко мне работать, если ей жалование поставить в пятьдесят рублей за месяц.

– Да я тебе и за тридцать найду…

– Мне нужна именно она, и ты сам сразу поймешь почему. То есть сразу, как она работать начнет.

Пятьдесят рублей – это деньги по местным понятиям очень немаленькие, поэтому Дина на приглашение, переданное Терентием, откликнулась довольно быстро. Ну как быстро: единственное, что помешало ей прибежать впереди дедова денщика было то, что она адреса не знала. В отведенную мне комнату ее проводил Николай Владимирович, и, как мне кажется, был более чем удивлен данными девице инструкциями. Честно говоря, и я бы на его месте удивился безмерно – но не сообразил, а потому "говорил что думал":

– Дина, за пятьдесят рублей в месяц вы будете каждый день кроме воскресенья с девяти утра до шести вечера писать то, что я буду вам диктовать. Может быть и до семи, но в день вы будете этим заняты примерно шесть часов. Вы принимаете мое предложение?

– Да, я только хотела спросить…

– Вопросы потом. Если принимаете, то сейчас возвращаетесь в магазин, покупаете шесть толстых тетрадей, ну те, в синей пестрой обложке, нелинованные, с подкладкой линованной которые, сто листов писчей бумаги по полкопейки, самописную ручку – у Анны Ивановны таких три, черного цвета с золоченными колпачками, которые по девять рублей с полтиною… лучше две ручки сразу купите – деньги я вам сейчас на это дам. И четыре кубика чернил, фиолетовых, разведете их уже здесь, я скажу как. Ничего не забыл?

– Я не знаю…

– А я не вас и спрашиваю… да, зайдете еще в магазин Свешникова, две лампы керосиновых купите, которые с зелеными абажурами, стеклянные, оплатите их, скажите, пусть сами принесут. И керосину… нет, это Терентия я попрошу. На покупки вам два часа, к полудню все принесите и начнете работу, сегодня вам полный день будет уже оплачен.

– Саша, откуда такие познания в царицынской торговле? – поинтересовался дед, когда Дина ушла.

– Про самописки я у Козицына слышал вроде – Наталья по-моему удивлялась, какие ручки дорогие и зачем их Анна Ивановна вообще брала, ведь не купит никто… А тетради – ну и где их еще искать, как не в книжном магазине? А по России они всюду одинаковые…

– А про Свешникова?

– Так не ты ли говорил, что кроме как у него, в городе и ламп приличных не найти?

– Не помню… может и говорил. Ну и память у тебя, однако!

– Дед, когда делать больше вообще нечего, только и думаю о том, кто что сказал. Поэтому и запоминаю…

– Оно и видно, что запоминаешь. А думать забываешь: если девица эта писать должна, то сюда нужно и стол какой-никакой принести. Думаю, разве что из кухни…

– Да, забыл… дед, а еще три сотни выдать можешь сейчас? Я верну, через месяц уже…

– Молчи уж! Три сотни, говоришь?

– Да. И Терентия позови?

Глава 2

Валерия Ромуальдовна в контору вернулась в состоянии весьма задумчивом. Конечно, все что ей предложил этот калека, звучало весьма заманчиво, но… Деньги – это такая странная субстанция, которая исчезает совершенно незаметно, а для того, чтобы ее вернуть, требуется приложить очень много усилий. И тех же денег…

Конечно, деньги у нее были. Небольшие, но все же были, и она уже почти согласилась их потратить. Если бы не одно "но": наличных денег хватит на выплату заработка рабочим и на закупку картона для обложек. Бумага – и для печати, и обложечная – в запасе имелась, как и коленкор для корешков. На все намеченные тиражи не хватит, но половину тиража первой книжки напечатать можно, а с продаж и докупить недолго. Однако новый шрифт для литейки стоил больше, чем она могла себе позволить.

Так что соглашение с этим молодым калекой с самого начала можно считать недействительным. И хотя, подумала Валерия Роумальдовна, придется об этом потом пожалеть – есть обстоятельство силы воистину непреодолимой. А ту сказку, которую этот молодой человек ей рассказал… нет, все же проверить ее нужно обязательно: обманывать вообще грех, а обманывать бездвижного калеку…

И поэтому, даже будучи уверенной в том, что уж у себя в хозяйстве она знает обо всем, она позвала помощника:

– Федосей, а не завалялся ли у тебя в литейке миттель?

– Валерия Ромуальдовна, обижаете! Откуда у нас – и миттель? Цицеро, гроб-цицеро… терция есть, потом парангон… – мастеровой прикрыл глаза, поводил руками, как бы открывая ящички шкафа со шрифтовыми формами. – А ведь должен быть и миттель, как пить дать, в шестом ящичке небось миттель и лежит! Просто никогда мы его не трогали еще…

– Проверь. И – сколько у нас гарта сейчас набралось?

– Да уж немало, пудов уж с дюжину, больше даже. Тут как Савватей новых чушек привез, так гарт ни разу его и не трогали, с них шрифты лили.

– Миттель проверь. И если найдешь – весь гарт пустить на выработку миттеля. Сразу начинайте, завтра с утра… нет, как первую кассу выделаете, так сразу в набор отправляй.

– А что набирать будем?

– Книгу… да, "е оборотное" заглавную литеру в четверном числе сделай. И Харитона сюда, живо!

– Опять с рамками?

– С картинками. Предупреди его: если хоть раз выпьет, пока все не закончит – выгоню. А за две недели все сделает – жалование на трояк подниму. Ну беги, что стоишь! И всем скажи: за месяц управимся – каждый прибавку получит. Полтора рубля – обещаю. Беги!