Урок третий: Тайны бывают смертельными - [3]

– А у нас, Дэечка, радость, – сквозь зубы ответила тетушка, – старую деву, позор рода, замуж отдавать будем.

Шум в толпе моих родичей стих в мгновение. Да, я старая дева, и это факт. Мои младшие сестры уже замужем, у всех дети есть, а мне двадцать, брачный возраст четыре года как миновал, так что старая дева и позор рода. И можно было бы честно сказать, что я уже помолвлена и замуж собираюсь, но… одно дело – сообщить это маме и папе и совсем другое – тете Руи, не хватало, чтобы она по всему Приграничью начала трезвонить, что является родственницей самого лорда Тьера.

Опускаю голову, встречаюсь взглядом с золотыми глазищами Счастливчика, вспоминаю, что мне сегодня желательно еще найти нашу кошку и узнать, в чем секрет ее долгожительства, и успокаиваюсь.

– Да, тетя Руи, – я вскинула подбородок, встретилась с колючим тетиным взором, – я старая дева. Мне это нравится. И еще – замуж я не могу выйти до окончания академии, так что… придется вам смириться с тем фактом, что в семье Риате все же существует одна старая дева!

Тетя искренне убеждена, что ее задача как главы рода – выдать всех девушек замуж. Лично я вообще сожалею, что бабушка Дора передала ей полномочия после смерти дедушки. Наверное, бабушка тоже об этом жалела, да сделанного назад не воротишь, теперь все страдают. И если к дяде претензий не было, то тетя… Папа на маме вообще без ее благословения женился, за что был отлучен от всех семейных собраний до рождения третьего ребенка. Ну да это дело прошлое, а проблема в том, что папа своих родственников любит, и мне не хотелось, чтобы у него из-за меня были неприятности.

– Все сказала? – елейным голосом вопросила тетушка.

– Да, тетя Руи, – покорно согласилась я.

– Так вот запомни, Дэюшка, – начались нравоучения, – то, что ты умеешь читать, да еще и учишься где-то там, в никому не нужном учебном заведении, не отменяет того факта, что ты Риате! И пока я жива…

И тут я не сдержалась:

– Академия Проклятий, тетя! Я учусь в Академии Проклятий! И кстати, у меня есть собственное дело: контора частного сыска «ДэЮре», которую я открыла вместе со своим партнером…

– Дроу Юрао Найтесом, – пропела тетя.

Я чуть котенка не выронила.

– Дэюшка, – массив тетки подплыл ко мне, наклонился к моему уху и прошипел: – Про твои похождения в Ардаме я знаю. И про то, что подавальщицей четыре года с пьянчужками по углам зажималась. И если ты мне сейчас заартачишься, я ни тебе, ни мамке, ни сестрам твоим житья не дам – всех опозорю.

Тетушка выпрямилась, с высоты своего роста насмешливо поглядывая на меня. Я же стояла, смотрела на нее и думала – проклятие острого поноса или не менее жестокое проклятие икоты на сутки?! Одно плохо – тогда с троллями в Мертвом городе я жизни наши защищала, следовательно, и проклятие могла использовать, а если здесь произнесу, получу отчисление из академии. И даже лорд Тьер мне не поможет. И все равно спускать это дело ей с рук я не собиралась, правда и скандалить при всех не хотелось.

– Хорошо, тетя, – с трудом выговорила. – Могу я с дороги отдохнуть?

– Конечно, милая, – мне мерзко улыбнулись, – иди.

Я развернулась и вышла на двор. Холодный ветер порывом ударил в лицо, снежинки завьюжили, упав с крыши, а потом на руках зашипел Счастливчик. Начал выгибаться и в итоге соскользнул на снег, смешно провалившись по самую мордочку. Я хотела поднять его, но котенок проявив свое нетипичное происхождение – уполз по снегу. И почти сразу в мои руки, пытающиеся ухватить котенка, ткнулся нос Царапки. Наша большая, дородная такая кошка ласково замурлыкала, приветствуя меня.

– И тебе кошмарных, – присев на корточки, я почесала за мохнатым ушком и задумчиво пробормотала: – Интересно, ты действительно возрожденный дух или просто кошка…

Царапка, мурлыча, подобралась ближе, поднялась на лапы, топчась на моем платье, как это умеют делать только кошки, ткнулась мордочкой в мой нос, а затем уставилась на меня блестящими в отсветах дома глазищами и как скажет:

– А ты как думаешь?

Я так и села прямо в сугроб! Сижу, во все глаза смотрю на нашу старую, снова беременную кошку и поверить не могу! А Царапка мягко обошла, потершись о мою руку, и мурлыкнула:

– Прростыть хочешь? Вставай, Дэя, нечего на снегу сидеть.

Наверное, заговори со мной кошка раньше – убежала бы со всех ног, оглашая окрестности дикими криками, а сейчас:

– Темных вам, – пробормотала я, глядя на пушистую красавицу.

– И тебе, Дэюшка, – мурлыча, ответила кошка, обходя меня по кругу, – а теперь поднимайся из снега, а то поцарапаю.

Встала.

– Возрожденный дух, – прошептала я непослушными от мороза губами.

Кошка мягко оттолкнулась от земли и прыг-нула ко мне на руки. Поймала я ее по привычке как-то.

– Скажи Эрисе, что идешь к бабушке, – приказала Царапка, тычась носом мне в шею. Она всегда так делала, но раньше меня это не пугало, а вот сейчас… – Не бойся меня, Дэюшка. И к бабушке идем, нервы успокоишь, сама успокоишься да меня выслушаешь.

Я обняла кошку, прижимая покрепче, подошла к двери, крикнула:

– Мамочка, я к бабушке сбегаю.

И ушла, не дожидаясь ответа.

Выйдя за околицу, пошла по дороге, утопая по колено в свежевыпавшем снегу, и не удержалась: