Урод - [23]

— Постой! Ты не знаешь… главврач еще здесь?

— Вроде был у себя, когда я уходила. Тебе он зачем?

— Отпроситься хотела, — отчиталась перед ней Элина, ненавидя себя за это.

Все равно ведь узнает… Какая разница, когда секреты станут явью, если Штирлица все равно будут пытать до победного?

Катерина повела плечом, и уверенный цокот ее каблуков, вторя смеху, затих у выхода из клиники. Элина достала телефон и набрала Диму.

— Я согласна.

— Здорово! Я…

— Прости, мне некогда, надо идти.

Она боялась говорить с ним долго. Это словно долго смотреть на яркий свет — перед глазами начинают плавать цветные пятна.

— Элина, подожди секунду! Я выполнял упражнения, которые ты мне показала. Выучил стих наизусть.

— Ты молодец, — без энтузиазма ответила она, направляясь к кабинету главврача.

— Я тебе зачитаю начало. Слушай. — Мужчина откашлялся и начал читать по памяти. — Загадай меня… Хочу сегодня сбыться… Самым главным… Всем, чем ты захочешь… Летней нежностью, запутавшись в ресницах. Я тебя целую этой ночью.

— Хватит! — неожиданно грубо перебила его девушка; дыхание полыхало удушьем у нее в легких. — Где ты взял это?

— В сети. Ну ладно, созвонимся, Эля.

Голос Димы замолк, и она снова могла дышать. Элина провела языком по губам, чувствуя себя развратницей. Сладко. Словно был этот поцелуй…

— Извините, пожалуйста, — заглянула в кабинет начальства.

— Эля, проходи, — главврач уже был почти у дверей. — Что-то важное хотела?

— Взять за свой счет пятницу, если можно.

— Важное событие? — улыбнулся он.

— Хочу сходить на мюзикл, так давно не была, — смутилась Элина.

— Отпускаю тебя. Развейся.

Она тихонько закрыла за собой дверь и, выдохнув, подняла взгляд на дверную табличку.

Стрельцов В.Н.

Глава 6

…Да умный человек не может быть не плутом…

«Горе от ума» Грибоедов А.С.

Зима расстилалась белым ковром кристального снега, искрящегося от каждого ласкового прикосновения солнца. Природа дышала изморозью и плевалась снежинками из своих промерзших насквозь легких.

— Зимние курорты мне нравятся больше, — пар дыхания Туманова на миг выпорхнул белокрылой птицей и слился с воздухом. — От солнца и пляжей уже тошнит. Да, Риммка?

— Наверное.

— Плохое настроение?

Она подняла уставший взгляд к небу. Серый небосвод свисал над ними недовольной дряблой кожей старческого лица. Мутная погода, холод, эти толстенные спортивные вещи, лыжи, на которых она не умела и не хотела уметь кататься.

— Под стать погоде, — буркнула девушка, распинывая очередные сугробы снега.

— Да ты всегда как скисшее пирожное. С виду все еще симпатичная, но уже веет душком…

— Видимо, кондитер такой заботливый, — скривилась Римма и, демонстративно оттолкнув его, прошла вперед, с еще большей злостью пиная снег.

В этом сыпучем, хрустящем под подошвами снеге она видела россыпь дурных поступков Туманова, его гнусность, которую выливал ушатом только на нее и только при закрытых дверях. Наступила на очередной сугроб со всей силы, буквально вдавливая ботинок в землю. Это его лицо. А это, вторая нога расплющила сугроб, его самомнение.

— Эй, ну ты как? — ее догнала Алиса, подруга Алекса.

— Скисшее пирожное?

Глаза подруги, выглядывающие из-под высокого ворота куртки, сообщили ей об ее удивлении.

— Выгляжу хорошо, но от меня уже начинает вонять.

— Это он опять придумал? Я не могу сказать этого при Алексе, но, — голос Алисы упал до температуры этого курорта, — твой Дима тот еще придурок. Алекс вечно его защищает.

— Будто твой Алекс не такой, — обиженно фыркнула Римма.

Он придурок. Урод. Гад последний. Но все это было ее, и она уверяла себя, что любит все оттенки его сволочности.

— Алекс? — девушка задумалась. — Да, он такой же. По пьяне, бывает, заводит какие-то идиотские тирады насчет ценности семьи и ее обесцененном статусе, о разводах, о том, какие люди, пардон, суки и так далее. Такое ощущение, что его уже бросали. Только нигде еще не было статьи о его разводе или болезненном расставании.

— А тебя он обижает? — Римма понимала, что этот вопрос сравнял ее достоинство с червями, что живут под землей, но больно уж хотелось уколоть себя этой толстой иголкой и выпустить каплю крови.

С кровью выйдет злость — и станет легче. Надо надавить на мозоль, закрыть глаза и ждать, когда отпустит.

— Нет, — пожала плечами Алиса. — Зачем ему меня обижать? Я его никак не стесняю. Пусть он делает что хочет: читает лекции о ценности института семьи, спит со шлюхами, дебоширит в ресторанах… Если бы я его любила, я бы хотела расспросить подробнее о его прошлом, вникнуть глубже в его рассуждения о жизни. Но мы просто спим — все на поверхности.

— Я хочу узнать больше о Диме, о его мыслях и намерениях. Как-то раз, когда он вернулся после гулянки с Алексом, я спросила его, почему он со мной не гуляет, редко зовет меня в ресторан или театр. Да хоть бы посидеть в парке!

— И он что ответил?

— Он сказал, что с телкой, которая дала ему на первом свидании, на второе он уже не пойдет. Другое дело с девушкой…

Снег падал черным пеплом, засыпая поле боя в ее душе. Мечи брошены, щиты погнуты, самообладание повержено.

— Ну-у, подруга… Ты либо даешь мужику на первом свидании, либо даешь себе надежды на светлое будущее. Не бывает так, что ты и шлюха, и монахиня одновременно. Придется выбрать личину в итоге.