Урод - [31]
– Мой шэл… – Лекарь отступил, закончив осмотр. – Давно ли появилась эта…
– Два или три Эно назад. Я так думаю. – Крэйн не мог усидеть на месте, рывком поднявшись, он принялся ходить по комнате, нервно ломая пальцы. У него было такое ощущение, что перед ним сидит не лекарь, а аулу, готовый объявить приговор. И чем дольше молчал тощий старик в белом талеме, тем сильнее было внутренне напряжение, готовое, казалось, расплющить ребра и смять внутренности. – Говори наконец! Что это?
– Я… Мне не под силу сразу дать ответ, – пробормотал лекарь, не поднимая на него взгляда. – Боюсь, болезнь еще не выявила себя… пока. Осмелюсь спросить, нет ли похожих… э-э-э… опухолей на… между…
– Нет, – сухо отрезал Крэйн. – Только на лице. Я смотрел.
– А боли?
– Если касаюсь. Сейчас просто чешется.
Лекарь покивал головой, он был растерян и сбит с толку. Крэйн нахмурился.
– Я жду твоего слова.
– Боюсь… мой шэл… – Он запутался в словах. – Сейчас пока не имею возможности сказать точно, единственно что – сия болезнь не угрожает вашей жизни.
– Риаен ты говорил то же самое, верно?
– Мой шэл, вам не о чем беспокоиться. Эта хворь может принести вам временные неприятности, но она безусловно не опасна. Полагаю, она спадет через… какое-то время. Я бы сказал, через пять или семь Эно. Опухоли такого рода редко держатся дольше.
Крэйн почувствовал, как рука, зажавшая мертвой хваткой внутренности, слабеет, паническое беспокойство начало рассасываться. Лекарь не может ошибаться. Он не посмел бы открыто лгать в глаза шэлу.
– Она исчезнет бесследно? Рубца не останется?
– Я полагаю, кожа разгладится, – почувствовав перемену в настроении Крэйна, лекарь немного расслабился, жесты и голос стали менее скованными. – Черного сока нет, он не рвется наружу. Я сейчас же смешаю новый бальзам, который уберет жар с нее. Самое большее через восемь Эно от нее не останется и следа.
Вспомнив про Орвина, Крэйн заскрипел зубами.
– У меня нет восемь Эно!
Лекарь промолчал, коротко вздохнув. Крэйн понял, что он не ответит.
Старик и так уже сказал все, что мог.
– Хорошо. Но если через восемь Эно твоя гадость не подействует, я прикажу бросить тебя в загон с голодными хеггами. Посмотрим, поможет ли твое искусство тебе самому.
– Воля моего шэла свята, – пробормотал лекарь непослушными губами.
– Ты можешь сказать что-то о причине этой хвори? Если ты берешься судить, как ее лечить, ты должен разбираться и в том, что ее породило.
– Жар тела, мой шэл. Огонь в каждом из нас, который рвется наружу, в этот раз ему посчастливилось отыскать выход. Однако в скором времени он сожжет сам себя.
– Я верю тебе, лекарь. Надеюсь, ты ценишь это. Иди, на следующий Урт зайди опять.
Лекарь поклонился и вышел. Крэйн, чувствуя себя гораздо спокойнее, посмеялся над собственными страхами и вставил в крепления еще двух вигов. Беспокойство исчезло, даже мысли об Орвине не вызывали опасений.
Крэйн кликнул Армада.
– В следующий Урт мы покидаем Алдион. – Старый воин удивленно приподнял бровь, но смолчал. – Впрочем… Через два Урта. Прикажи дружине подготовиться, запасти провизию на пять Эно вперед и проверить хеггов и оружие. Пусть будут готовы покинуть тор-склет по моему сигналу. Да, еще… Приготовления делать тайно, не посвящая никого другого, ни одного слова даже родным. Понял?
Армад кивнул.
– Будет выполнено, мой шэл. Какие-нибудь распоряжения сейчас?
– Пожалуй. Прикажи подать кувшин фасха и позови Лине.
– Я не могу позвать Лине, мой шэл.
– Почему? – нахмурился Крэйн. – Передай, что это моя воля. Она придет даже в середине Урта, я знаю.
– Лине оборвала свою жизнь два Эно назад, – сказал Армад ровно. – Она уже в ывар-тэс.
– Что? – Крэйн почувствовал удивление и легкую досаду. – Но почему?
– Это мне неизвестно, мой шэл. Она выпила ывар. Мучительная смерть.
– Какая глупость… Но почему мне не сообщили?
– Приказ шэла Лата. Он знал, что вам не здоровится и не хотел вас потревожить.
– Эти женщины… – раздраженно сказал Крэйн в сторону. – Какая безвольная жалкая слабость!
– Она любила вас, мой шэл. – Армад знал, когда шэла можно похлопать по плечу и называть по имени, а когда смиренно внимать каждому его слову. Он был его учителем и защитником с детства и знал Крэйна едва ли не лучше его самого. – Кажется, она оставила записку.
– Записку?
– Да, мой шэл. Но ее уничтожили по указанию шэла Лата. Я слышал, в этой записке упоминались вы.
– Как грязно, – поморщился Крэйн. – Слезливая записка, трогательная смерть покинутой возлюбленной… Она была слишком слаба даже для того, чтобы терпеть правду. Положительно, еще несколько тысяч Эно и в Алдионе не останется настоящих людей. Вместо эмоций – примитивные трогательные жесты, вместо взвешенных трезвых поступков – бессмысленное следование добродетели, такое же фальшивое, как и чувства… Чего она хотела этим добиться?
Армад не ответил. Замерев без движения, он смотрел куда-то в сторону.
– Что ж, иди. – Крэйн махнул рукой. – Не забудь передать дружине то, что я сказал. И еще – прикажи выставить дополнительную охрану возле моих покоев. Троих, думаю, хватит. Это все.
– Мой шэл… – Армад склонил голову и, придерживая за спиной эскерты, чтобы не зацепить дверь, почти бесшумно вышел, оставив Крэйна в одиночестве.
Поначалу, для стрельбы из пулемёта ШКАС применялись валовые винтовочные патроны калибра 7,62 мм со всеми существовавшими в то время видами пуль, предназначенные для стрельбы из карабинов, винтовок, пулемётов. Однако в процессе испытаний выяснилось, что они не подходят для стрельбы из ШКАСа.
Гилберт Уинтерблоссом, которого сослуживцы по лондонской канцелярии зовут просто Герти, никогда не видел себя в роли героя. Его тихой мечтательной натуре чужды азарт и жажда славы, он не испытывает тяги к приключениям и, сталкиваясь с опасностью, проявляет похвальное для юного джентльмена благоразумие. Предел его мечтаний — спокойная кабинетная работа в окружении документов и писем, однако судьба жестоко подшутила над мистером Уинтерблоссомом, отправив из родного Лондона в дикую и только осваиваемую Великобританией Полинезию, в колонию под названием Новый Бангор. Слишком поздно Герти понимает, этот остров, с самого начала показавшийся ему странным, таит в себе множество тайн самого скверного, неожиданного и опасного характера.
Магильеры бывают разные. Фойрмейстеры способны щелчком пальцев превратить человека в пылающий факел. Штейнмейстеры — обрушить стены любой крепости. Вассермейстеры — превратить водяные брызги в шрапнель. Люфтмейстеры — передать слова на расстоянии. Магильеров мало кто любит и почти все — боятся. Но никто не вызывает такой неприязни и страха, как тоттмейстеры. Смертоеды. Некроманты. Верные слуги Госпожи Смерти…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Колонизация Луны произошла не так безоблачно, как ожидалось. Из лунного грунта на свободу была выпущена смертоносная болезнь, гроза и ужас XXI-го века. Официально ее именуют синдромом Лунарэ. Неофициально - Гнилью. В отличие от обычных болезней, Гниль не стремится сразу убить своего носителя. Она стремится его изменить, и внешне и внутренне. Превратить его в отвратительную пародию на человека, безумное и монструозное существо. Инспектор Санитарного Контроля Маан посвятил всю жизнь борьбе с Гнилью и ее носителями.
Как защищать сослуживцев, если они боится тебя и презирают… Фландрия, 1919 год, самая страшная война в истории человечества все еще грохочет. Волю кайзеров и королей диктуют танками и аэропланами, а еще ей верны магильеры – фронтовые маги XX века. Германия еще не приняла капитуляцию, и ее последняя надежда – «мертвецкие части», в которых служат вчерашние мертвецы, поднятые из могил штатными армейскими некромантами-тоттмейстерами. Они уже отдали жизнь за страну, но все еще в строю, хоть их сердца давно не бьются – искалеченные и заштопанные, знающие вкус иприта и шрапнели не понаслышке. Они – последняя надежда Германии, но сослуживцы косятся на «мертвое воинство» с ужасом и отвращением, называют их «кайзерскими консервами», «гнильем», «мертвецами в форме» и «некрозными марионетками». Живые боятся того, что могут рассказать мертвые.
Услышать в ночи музыку и пойти на магический зов. Поддаться чарам, которые так легко обрубить, но… зачем? Приманить песней понравившуюся девушку… и оказаться связанным со своенравным созданием воздуха. Пойти за своим сердцем — и столкнуться с застарелым проклятием. Случайная встреча, обернувшаяся судьбой… Магия песни, побеждающая даже эльфов. Маги, эльфы, сильфы, русалки, гномы и саламандры. Сумеют ли они договориться между собой?
В легендарном полу-мифическом городе Бел Ярнаке самыми могущественными магами являются жрецы Чёрного минарета. Главный среди них, алхимик Торазор, в течение долгого времени стремиться получить некий редкий элемент. Отчаявшись после тысяч безуспешных попыток, он посредством колдовского обряда призывает могущественное божество — Друм-Ависту, Сияющую Тьму…
Это удивительная история о том, что случается, когда выпускницы Академии Крестных Фей и Ведьм вместо плановой отработки практики, подтверждающей право на получение диплома, решают поступить по-своему. Крестных заказывали? Нет? Ваши проблемы.
Книга для поднятия настроения – динамичные сюжеты, легкий слог и добрый юмор.Принцесса упряма, как железная цепь, норовиста, как коза, и умна, как обоюдоострое лезвие. Она действует, ошибается, влюбляется, дерется и постоянно что-то ищет: еще не подаренное кольцо, драгоценного коня, обманутого рыцаря, городскую казну.Шесть историй, шесть приключений принцессы в самых разных обстоятельствах. Неизменно одно – решать проблемы надо немедленно: ждать и сожалеть о несделанном принцесса не умеет.
Волшебники суетятся лишь по особенным случаям, когда представляется возможность обокрасть коллегу чародея. Ведьмы же, суетливые от рождения, стараются совершить пакость из пакостей. И только иллюзионист спокоен до тех пор, пока не решает устроить грандиозное представление, попутно спасая город от величайшего зла. Три истории, множество героев и лишь одно главное действующее лицо — магия.
Юная Рита училась, общалась, жила. Но с приходом одного шамана все встало с ног на голову. Она вернулась домой. Заняла свое место в Кругу Тринадцати. Однако что-то не давало ей повода сидеть спокойно, и она постоянно вляпывалась в истории. И теперь ее мучают только три вопроса: зачем уничтожать Круг Тринадцати? Кто такой шаман Жинн и каким боком-припеком здесь ее бывший ректор? И кто же все-таки любит Риту, не обманывая? Закончено, но почти не редактировано.
Лучших из лучших призывает Ладожский Князь в свою дружину. Из далеких селений спешат на его зов избранные. Но полон путь опасностей и неведомых страхов – лесные и водяные духи, нечисть и оборотни заступают дорогу отважным избранникам Князя. Далеко, за грань реальною, за кромку мира уходят герои, чтобы отобрать жертву у всесильного и безжалостного Триглава. Есть ли что-то на свете, чего не одолеют бесстрашные витязи Белеса? Все осилит отважное и любящее сердце, когда впереди его ждет светлая ЛАДОГА.
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
В этом мире на равных сосуществуют эльфы, орки, вампиры, оборотни, люди, рожденные в нем, – и люди, занесенные в него из далекого будущего.Здесь воюют беспрерывно, а ненавидят с наслаждением и со вкусом – северные земли напирают на южные, люди и оборотни грызутся, как одержимые, а представители Старших народов плетут хитрые интриги, намереваясь поставить, наконец, на место представителей народов Младших.Здесь начинается история лихого парня по прозвищу Квазимодо – бродяги, авантюриста, непревзойденного бойца и ловкого вора.
Они приходили с моря, воины, не знавшие ни жалости, ни страха смерти. Пестрые паруса их драккаров заметны были издалека. И когда такой парус поднимался над горизонтом, жители прибрежных селений в страхе бежали, спасая свою жизнь. Об их отваге, мужестве, жестокости и ярости ходили легенды. Они жили войной и ради войны. Их хранили суровые асы. Им помогали светлые альвы и темные йотуны. Их души уносили с поля боя златокосые валькирии. Их называли героями и варварами, пиратами и волками Севера. Но сами они звали себя — Викинги.