Урод - [19]

– Значит, ворожей был лишь поводом?

– Ворожей был последней каплей, – ответил за мать Орвин. – Ты не выдержал, опять сорвался. И вновь за тобой остался след из фасха и крови.

Ты думаешь, что я тебя ненавижу. Это не так. Но я не хочу видеть тебя в городе, ради города и ради тебя самого. Езжай куда хочешь, с кем угодно и бери что пожелаешь, но оставь Алдион хотя бы на шесть десятков Эно. Возможно, Ушедшие будут милостивы к нам и о тебе действительно забудут. Хотя, воистину, забыть тебя будет нелегко.

– Я понял вас, – медленно кивнул Крэйн, переводя взгляд то на шаббэл, то на Орвина. – Алдион хочет забыть меня? Что ж, я готов оказать ему такую услугу. Это не такая уж и большая цена.

– Ты зол… – тихо сказала Риаен. – Но я надеюсь, что ты понял меня или поймешь позже. По крайней мере я в это верю.

– Я покину Алдион. Через… шесть Эно. С дружиной. Это мое слово, и я надеюсь, у вас не останется мысли о том, что вы меня вынудили. Вы понимаете меня, но и я понимаю вас.

Орвин кивнул. Он сидел неподвижно, прикрыв глаза, было видно, что он спокоен и собран.

– Я заберу с собой дружину и шесть хеггов. Мне потребуются запасы в дорогу и три тысячи сер.

– Ты получишь это.

– Вы не станете говорить ни Лату, ни кому-либо еще, куда я отправился и когда буду.

– Это твоя воля, Крэйн. Так и будет. У тебя есть еще условия?

– Нет. Шесть хеггов и три тысячи сер. – Он усмехнулся. – Не такая уж и большая цена за чудовище, верно?

– Верно, – согласился Орвин. – Я заплатил бы и больше. Куда ты отправишься?

– Еще не знаю. Возможно, в Себер. Слышал, там варят замечательный фасх, а женщины красивы и смелы.

Риаен не смутилась, как рассчитывал Крэйн, лишь нахмурилась, и он на мгновение пожалел о своих словах.

– Это твоя воля, – повторил Орвин. – Пусть Ушедшие приглядывают за тобой.

– Спасибо. – Младший шэл коротко поклонился сводному брату. – Я постараюсь, чтобы им не стало скучно за то время, пока я буду в отъезде.

Повернувшись, он быстро вышел из покоев шаббэл, и деревянная дверь за ним бесшумно затворилась. Риаен вздохнула, но в этом вздохе не было облегчения. Орвин покачал головой.

– Как я и говорил. Гниль внутри. Она не даст ему покоя. Я всегда удивлялся, почему Ушедшие не разрешили ему быть снаружи таким же уродливым, как и внутри? Воистину это было бы неприятнейшее зрелище…

– Замолчи.

Орвин покорно замолчал. Поднявшись как можно тише, он вышел в боковую дверь, оставив мать одну.

Риаен, жена покойного шэда Кирана, шаббэл Алдион, плакала, и сейчас ей не требовались свидетели.

Глава 3

– Мой шэл желает принять трапезу?

Крэйн поднял голову. Оказывается, он зашел в обеденный зал. Пожилая служанка, не смея поднять на него глаза, поклонилась. Ушедшие, неужели она уже знает? Нет, понял он с облегчением, просто боится. Обычная робость прислуги. Риаен и Орвин не станут распространять новость раньше, чем это будет необходимо. Наверняка об отъезде шэла станет известно лишь в последний момент. И конечно же, это будет представлено как желание самого Крэйна. Интересно, как отреагирует Лат?

Он прислушался к себе и почти ничего не уловил. Ни ненависти, ни беспокойства. Лишь какая-то рыхлая тягучая наполненность, настолько невнятная и пустая, что даже непонятно было, к чему ее отнести. Словно изнутри он был набит холодной сыпучей землей, мертвой и тяжелой. Это ощущение не было неприятным, поскольку не оставляло места для того, что принято называть приятным или неприятным, но доставляло неудобство.

Ссылка? Что ж, это не самый плохой вариант. Подальше от Алдиона, от этих узких смердящих улиц, поросших травой, от этих сумрачных одинаковых лиц, похожих друг на друга словно морды насекомых, от вязкого затхлого воздуха, который пропитал каждое бревно склетов и каждую крошку земли.

Решено, Себер.

Служанка по-прежнему стояла перед ним, не поднимая головы. И ее блеклое серое лицо, запечатанное навеки унижением, вызвало в нем отвращение.

– Подай еду. Я буду есть.

– Сейчас, мой шэл.

Она торопливо вышла, оставив его одного. В зале царил полумрак, тут не было окон, как в покоях Риаен, лишь ряд потускневших, поставленных еще вчера вигов, озарял его мягким зеленоватым светом. Крэйн сел за стол, опершись локтями о крепкое старое дерево. Есть не хотелось, хотелось темноты и свежего ветра. Глухие стены давили на него, как чьи-то огромные ладони, он задыхался. Позвать Лата?.. Нет, ни к чему. Он справится и сам. Минутная слабость.

Служанка вернулась, бесшумно поставила перед ним несколько тарелок с аккуратно нарезанными плодами туэ, ноздрей коснулся сухой пряный запах старости, пыльный и тяжелый. Словно чувствуя его настроение, она быстро вышла. Крэйн машинально взял один плод и бросил в рот. Зубы двигались механически, перетирая терпкую сочную мякоть, ощущение холодной земли внутри не исчезало. Он чувствовал, надо что-то сделать, должно найтись то действие, совершив которое, он придет в себя, вздохнет свежий воздух, и мучительно пытался понять какое. Но ответа не было, мысли глухо бились о твердую оболочку черепа и упорно не хотели выстраиваться ровными четкими рядами. Хотя именно этого сейчас не хватало. Он чувствовал себя избитым, дряхлым и вялым. Остаток хмеля? Разговор с Орвином?