Уроборос - [22]

Третья теория – изничтожить артефакт, составлявший основу власти магов, – это из разряда «мечтать не запретишь». Никто даже не в курсе, как он выглядит. Большой он или маленький. Где его держат и как охраняют. Пользоваться им может только князь, для прочих магов существуют некие храмы, куда «снисходит благодать». Попросту, куда идет закачка магической энергии, которая потом «растекается» по окрестностям.

Увы. Мир таков, что не о светлом будущем думаешь, а о том, как не утонуть в этом болоте.

Когда я поведала об этом Ирочке, у нее буквально глаза на лоб полезли.

– Пи…ц, – емко и точно сформулировала она. – Нет, это точно не гонево?

– Увы. – Я отставила опустевшую миску. Облизывать ложку не стала, надоевшая до чертиков каша лезла в горло уже с очень большим трудом. – Где-то я читала, что маг – это как вооруженный человек среди безоружных. Искушение властью. На фига работать, когда можно махать мечом, делать морду кирпичом и грабить? Как думаешь, многим по плечу справиться с таким искушением?.. Ага, и я о том же.

– Так это что же получается? – У Ирочки еще оставались какие-то иллюзии, что раз мы попали в страну злых волшебников, то обязательно где-то должны быть добрые. Но мой информационный вброс развеял их, как дым. – Кругом одно мудачье? И… и… что нам делать?

– Для начала – не стать такими, как они.

– А как же тогда все эти книги про добрых магов? Получается, врал даже Толкиен?

– Толкиен писал сказку. В сказке законы реального мира действуют очень избирательно. В реальности у подлеца с магическим даром куда больше шансов на выживание, чем у доброго мага. Подлеца не сдерживает совесть.

– Ага. Вот оно как…

Ирочка, как и я, предпочитала одеваться по моде нашего мира – здешнее серое тряпье ее совершенно не устраивало. Да и насекомые опять же. Заклинанию против клопов и вшей маг не учил, но я уже порылась в его библиотеке. Хоть от этой напасти мы избавились.

– Ну, все, блин, как в жизни. Зачем тогда врать, да еще издаваться, чтобы это вранье другие читали?

– Сказки тоже нужны, – вздохнула я. – Если человек перестает верить в лучшее – видишь, к чему это приводит.

– Так пусть же ж, блин, предупреждают, что это сказки! А то ведь веришь им… а потом… Гадство… – Ирочка зло дернула свой ошейник.

Да, девочка, взрослеть трудно. Особенно в восемнадцать.

– Не зацикливайся на этом, – сказала я.

– Легко сказать – не зацикливайся, – угрюмо буркнула девчонка. – Ты там на занятиях сидишь, книжки магические читаешь, а мне что делать? Я тут как в тюрьме. Сама ж предупредила, что этот пузатый может меня спровоцировать, и так далее, я только миски мыть хожу и на толчок. С ума сойти можно.

– Телефон твой где?

– В сумке. Вырублен давно.

– Покажи.

Что ж, все как я и думала: «Самсунг» из недорогой серии Galaxy Y гламурненького розового цвета. Трехдюймовый экран, андроид 2.3, ничего сверхсложного. Позвонить и повисеть в соцсетях – самое оно. Самое главное я обнаружила сразу: шнур от моей солнечной зарядки подходит к этой модели. Живем. Теперь – поставить сюда хотя бы одну читалку. Понятно, что к гугловскому магазину приложений доступа нет, но я-то знала: если можно держать инсталляшку на флешке, она будет на флешке. Очень полезно. Отрубаем на «Самсунге» Сеть, включаем палочку-выручалочку – блютус. Отлично. Теперь – сопряжение устройств и сброс нужных файлов.

– Ух ты! – восхитилась Ирочка, наблюдая за моими манипуляциями. – Здорово ты с незнакомой моделью управилась. А я, когда предки мне его на днюху подарили, целый месяц в нем игры искала. Так и не нашла. Потом пацаны поржали, что меня в Гугле забанили, и сказали, что игры загружать надо… Слушай, ты вообще кто по профессии? Надо было раньше спросить, а как-то вот не до того…

– Программист, – ответила я, продолжая возню с телефонами и старательно скрывая улыбку.

– А-а-а, – понимающе протянула рыжая. – То-то, я смотрю, у тебя и телефонище такой – натуральная лопата. Крутой даже с виду. Сколько тыщ стоит?

Когда я назвала цену, у Ирочки глаза на лоб полезли. Нет, не потому, что большая цифра. Скорее, наоборот: на эти деньги можно было купить лишь два таких вот розовых «Самсунга». В ее представлении стоимость аппарата прямо пропорциональна его крутости, а тут треснул и расселся очередной шаблон. Что ж, не котирующийся в ее кругу «поганый Китай» тоже может приятно удивить.

– Так я не поняла – он лучше или хуже тех, что по шесть с чем-то тысяч гривен в магазинах лежат? – спросила она, потрясенная новым открытием.

– Немного меньше памяти, есть программные косяки, легко устранимые, если руки не кривые, а так – в целом не хуже. Программ к нему – полный Интернет. Так зачем платить втрое больше за марку и возможность отдать в гарантийный ремонт? – хмыкнула я. – Не слишком ли много ребята хотят?

– Тебе проще – ты же в этом сечешь. Наверное, если захочешь, сама программы к нему пишешь, да?

– Нет, я не по андроидной части. Хотя логика у всех языков сходная, если бы поставила перед собой такую задачу, наверное, осилила бы…

Внезапная догадка показалась невидимой никому, кроме меня, яркой вспышкой. Что есть программный код, если не набор команд, расположенных в определенном порядке? Порядок этот задается прежде всего целью: что программа должна делать в данном конкретном случае. Но команд и операторов не так уж много. Простейшие задачи решаются кодом в пару строк, для более сложных требуются целые блоки и циклы, вызываемые по поступлению в них данных или по определенному событию – достижению программой некоего результата, нажатию определенной клавиши и так далее. Черт побери, как все это похоже на то, что я изучаю сейчас!