Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которого мы не читали - [21]

В этом важном монологе нам снова попадается Fortunе. Автор монолога хулит ее:

1533 Out, out, thou strumpet Fortune, all you gods,

(Прочь, прочь, проститутка Фортуна, все вы боги)

1534 In generall sinod take away her power,

(В общем собрании отберите ее мощь,)

1535 Breake all the spokes ... from her wheele,

(Сломайте все спицы ... в ее колесе,)

1536 And boule the round naue downe the hill of heauen

(И швырните обод и ступицу с холма небес)

1537 As lowe as to the fiends.

(Как требует закон относительно злодеев)

И еще:

1551 Who this had seene, with tongue in venom steept,

(Кто это видел, тот пропитанным ядом языком)

1552 Gainst fortunes state would treason haue pronounst

(Против власти Фортуны провозгласит государственную измену).

Фортуна первоначально была богиней плодородия, материнства, о чем свидетельствует этимология этого имени – от латинского глагола ferre – носить, быть беременной. Она – защитница женщин, бывших один раз замужем (благопристойных). Но эти ее благородные функции как-то не вяжутся с тем, что говорит о ней автор монолога. Здесь Фортуна предстает как враг Приама и Гекубы, она обладает некими властными полномочиями, но ее нужно низринуть с этих высот, как злодейку, совершившую преступление.

Уместно, наконец, сделать попытку идентификации назойливой Фортуны с одним из действующих лиц трагедии. Для этого вспомним первое появление на сцене главных героев, которое Шекспир (от имени Горацио) выстроил в следующем порядке:

Enter Claudius, King of Denmarke, Gertradt he Queene, Counsaile: as Polonius, and his Sonne Laertes, Hamlet (входят Клавдий, король Дании, Гертрад королева, придворные: такие как Полоний и его сын Лаэрт, Гамлет).

Сразу бросается в глаза, что после королевской четы явно не по ранжиру идут Полоний с Лаэртом, и только потом, через запятую, Гамлет – и без указания того, что он наследный принц! Второй нюанс этой содержательной ремарки: смотрите, как объявлена королева – Gertradt he Queene переводится (причем без вариантов!) как Гертрадт-он-Королева, то есть королева мужского пола! В английском языке пол задается добавлением местоимений 3-го лица he (он) и she (она) – например, волчица – she-wolf (она-волк). Имя той королевы-мужчины по-латыни раскладывается на Gero – нести, быть беременной, порождать, и trado – поручать, передавать в другие руки, или trudo (в посмертной редакции 1623 г.) – вытеснять, выгонять. Мы видим, что злая Фортуна и добрая Гертрадт имеют один общий корень Ferre = Gero = носить, быть беременной. Гертрадт, судя по содержанию имени, еще и передает своих детей в чужие руки – как вам это нравится?

Если уравнивание богини Фортуны и королевы Гертрад кажется неубедительным, то приведем дополнительное свидетельство из версии Горацио. Свидетельствует Розенкранц (II,3, пер. Лозинского):

…Кончина государя

Не одинока, но влечет в пучину

Все, что вблизи: то как бы колесо,

Поставленное на вершине горной,

К чьим мощным спицам тысячи предметов

Прикреплены; когда оно падет,

Малейший из придатков будет схвачен

Грозой крушенья.

Чуть выше мы уже читали о Колесе Фортуны, которое в монологе Энея автор этого монолога требует низринуть с холма небес. В пьесе этот символ судьбы и цикличности удачи прямо связан с королевской властью, которая может вознести, а может низринуть. Если же падет само, то и все, им возвышенные, рискуют потерять свое положение. Таким образом, Фортуна как Гертрад определяется в монологе Энея без особых трудностей.

Вернемся к оппонентке Фортуны Гекубе. В монологе ей дается характеристика The mobled Queene, что по Лозинскому означает «жалкая царица». (В современной редакции стоит nobled – благородная) Вообще-то moble переводится как закутанный, обернутый – и далее это подтверждается словами о простыне. Но есть еще слово mobile, означающее простонародье – и поначалу кажется, в данном контексте оно неприменимо. Однако посмотрим на строку, которая у Лозинского выглядит как «лоскут накинут На венценосное чело». Вот оригинал:

a clout vppon that head Where late the Diadem stood

(лоскут поверх той головы, на которой недавно была корона).

Если здесь и говорится о венценосности, то в прошедшем времени. Вот и получается, что The mobled Queene можно воспринимать как игру слов – закутанная/развенчанная королева. Ну и, конечно, mobilis (лат.) – подвижная, бегущая или чувствительная, капризная, королева.

И эта игра слов нравится Полонию. «Это хорошо» – комментирует он. Самое время вспомнить о его поведении во время монолога и задуматься – отчего Гамлет заставил актера читать при Полонии. Помните, как Полоний во время рассказа о Гекубе не выдерживает и прерывает актера примечательной фразой:

1560-1 Looke where he has not turnd his cullour, and has teares in's ]eyes, prethee no more.

(Смотри, его цвет к нему не возвращается /по-русски – он изменился в лице – И. Ф./, и слезы на глазах, прошу тебя, не надо продолжать.)

В отличие от поздних редакций, Полоний у Шекспира просит актера через запятую, то есть он обращается именно к актеру с предложением посмотреть на того, кто плачет, и прекратить монолог. Да и не будет Полоний заботиться о нервной системе профессионального лицедея. Думаю, теперь понятно, кому тут же отвечает Гамлет: «Хорошо, ты мне доскажешь остальное потом». Конечно не актеру, чей монолог он знает наизусть. На что вся эта ситуация указывает? На то, что Полоний либо знает об этих событиях, либо сам принимал в них участие.