Уран - [26]
— Что у вас стряслось?
— Паршивая история. Вы, должно быть, слышали, что приключилось у меня с Рошаром? Я-то надеялся, что его исключат из партии. Но, увы, он остался в ней, а это значит, что меня арестуют. Вы об этом знали?
— Я? Откуда? — удивился Монгла. — А вы уверены… ну, насчет ареста?
— Мне только что подтвердил это сам Рошар. Да это и логично. Для них это вопрос престижа. Ну и как вам понравится, что меня поведут под ручки жандармы?
Монгла приподнял лежавшие на столе ладони и тотчас бессильно опустил их, как бы давая понять, что против судьбы не попрешь.
— Сочувствую вам, старина, — пробормотал он тусклым голосом.
— Монгла, если вы захотите, то сумеете меня вытащить. За этим я и пришел.
— Да вы с ума сошли, — отвел глаза Монгла. — Вы думаете, я господь бог? Да я и сам с превеликим трудом выпутался, и то лишь до поры до времени. Знали бы вы, как они на меня наседают… Сколько бы я ни трепыхался, они, чувствую, в конце концов до меня доберутся.
Леопольд поднялся и закрыл выходящее в сад окно. Эта мера предосторожности вызвала у винодела едва заметную усмешку.
— Послушайте, Монгла, — начал Леопольд, усаживаясь в кресло, — ведь это в ваших интересах, чтобы меня не арестовали. Они попытаются развязать мне язык, а уж вы-то знаете, каково нынче в тюрьме. Если они возьмутся за меня всерьез, я волей-неволей заговорю.
Монгла оглядел широченные плечи Леопольда и посаженную на них чудовищную тыквообразную голову, словно оценивая их способность выдержать пытки.
— Внешность бывает обманчива, — продолжал кабатчик. — С виду-то я крепыш, но мучений не переношу. Прямо как школьница.
— В таком случае мой вам совет: не дожидайтесь, пока вам намнут бока. Сразу выкладывайте все, что знаете. Это никому не повредит, зато ваша искренность зачтется. Кстати, лично я считаю, что в жизни искренность всегда выгодна. Не говоря уже, разумеется, о моральном удовлетворении.
Леопольд, которому пришлось молча проглотить эту горьковатую, на его вкус, шутку, понял, что попытка запугать винодела не удалась. Зная происхождение богатства Монгла, а в особенности его первые шаги к успеху, во время которых кое-что перепало и ему самому, он тешил себя надеждой, что винодел будет кровно заинтересован в его молчании. Теперь он понимал, насколько запоздала попытка подобного торга. Чувствуя унижение от того, что проявил такую непростительную наивность, он выбрался из кресла и, нависнув над письменным столом, в ярости заговорил:
— Напрасно вы потешаетесь, Монгла, это я вам говорю. Ну да, правосудие у нас в девках. Из всех газет во Франции не найдется и одной, которая пропечатала бы черным по белому то, что я мог бы про вас рассказать. Да и что бы это дало? В мире столько гнусности, что скандалы уже никого не интересуют. Вам не страшно, что соседи узнают о ваших делишках с немецким интендантом Экманом. Они и так видят вас насквозь. Шантаж потерял смысл. Согласен, Монгла, но погодите маленько. Поговаривают, будто вы протолкнули даже своего министра. Не знай я кой-чего, я бы удивился. Ведь вы всего-навсего провинциальный толстосум. Пускай среди ваших приятелей есть министры и еще бог знает кто, и вы подпитываете дружбу с ними небольшими подношениями и считаете, что хорошо устроились. Пускай вы посмеиваетесь, когда ставят к стенке бедолаг, которых дернула нелегкая замарать мизинец фрицевским дерьмом…
— Леопольд, вы перегибаете палку.
— Заткнитесь и слушайте меня. Я скажу вам кое-что новенькое. Ваши покровители понятия не имеют, кого они пригрели. Они принимают вас за мелкого торгаша, каких сотни тысяч. Какой-то виноторговец из Блемона, думают они, ну сколько он там мог отложить в чулок? Миллионов тридцать, от силы сорок. О ваших неслыханных барышах им ничего не известно. Но в тот день, когда они узнают, что вы огребли то ли шесть, то ли восемь сотен миллионов, в тот день, Монгла, вам не позавидуешь. Ваши приятели наперегонки кинутся вас доить, а когда выжмут досуха, упекут за решетку. Это вам тоже еще не приходило в голову. В наши дни, если перед людьми кто-то встает живым укором, они торопятся избавиться от него, упрятав в тюрьму. И вам этого не миновать, уж будьте покойны! Привет, Монгла!
Смерив винодела презрительным взглядом, Леопольд повернулся и направился к двери. Никакой угрозы в его словах не было — просто он, выговорившись, облегчил душу. Монгла заерзал в кресле и жестом тонущего выбросил обе руки вверх.
— Леопольд! Послушайте, не уходите так, старина.
По голосу винодела Леопольд понял, что тот напуган, и задержался в дверях.
— Я пришел не с новогодним визитом, — буркнул он. — Если у вас не припасено для меня ничего, кроме нескольких вежливых слов, то не стоит терять времени.
— Да я ничего так не хочу, как услужить вам, вы же знаете. Садитесь, садитесь, прошу вас.
Леопольд вернулся, но не сел, а остановился у стола.
— Когда вас должны арестовать? — спросил Монгла.
— Не знаю. Может, сегодня, может, завтра, но скорее всего сегодня.
— Тогда слушайте меня и не кипятитесь. Если это должно произойти не сегодня-завтра, я не в силах этому помешать. Да не кипятитесь же, говорю вам. Что я могу сделать, так это поехать в Париж и попытаться добиться, чтобы вас освободили в течение недели.
«Сказки кота Мурлыки» являются классикой детской литературы. Сестер Дельфину и Маринетту и их друзей, животных с фермы, знают даже те, кто никогда не слышал имени Марселя Эме. Надеемся, что с ними подружатся и наши читатели — и взрослые, и дети.
В жизни героя романа Рауля Серюзье происходит чудо: из тридцативосьмилетнего респектабельного буржуа, примерного отца и преданного супруга он вдруг превращается в молодого красавца. Различные перипетии, забавные и грустные, которые приходится пережить Раулю в связи с неожиданной метаморфозой, и составляют содержание книги.
Марсель Эме (1902–1967) — всемирно известный писатель, продолжатель лучших традиций французской литературы, в произведениях которого причудливо сочетаются реализм и фантастика, ирония и трагедия. В России М. Эме известен главным образом детскими сказками и романами. Однако, по мнению критиков, лучшую часть его творческого наследия составляют рассказы, в том числе и вошедшие в этот сборник, который «Текст» издает второй раз.«Марселю Эме удается невозможное. Каждая его книга может объединить, пусть на час, наших безнадежно разобщенных сограждан, растрогать самых черствых, рассмешить самых угрюмых.
«Сказки кота Мурлыки» являются классикой детской литературы. Сестер Дельфину и Маринетту и их друзей, животных с фермы, знают даже те, кто никогда не слышал имени Марселя Эме. Надеемся, что с ними подружатся и наши читатели — и взрослые, и дети.
Романы французского писателя Марселя Эме (1902–1967) «Ящики незнакомца» и «Наезжающей камерой» публикуются на русском языке впервые. По усложненности композиции и нарочитой обнаженности литературных приемов они близки исканиям некоторых представителей «нового романа», а также линии абсурда у экзистенциалистов.В романе «Ящики незнакомца» на фоне полудетективного, полуфантастического сюжета с юмором, доходящим до сарказма, представлены странно запутанные взаимоотношения героев с их маленькими сиюминутными трагедиями и глобальными философскими изысканиями.Как будто в старой киноленте мелькают герои романа «Наезжающей камерой», в котором дерзко сочетаются глубокие чувства с низменными инстинктами, восхищенные эстетские разговоры с откровенной глупостью, благородная дружба с равнодушным предательством.
Марсель Эме (1902–1967) — один из самых замечательных французских писателей. Его произведения заставляют грустить, смеяться, восхищаться и сострадать. Разве не жаль героя его рассказа, который умел проходить сквозь любые препятствия и однажды, выбираясь из квартиры своей возлюбленной, неожиданно лишился своего дара и навсегда остался замурованным в стене? А умершего судебного пристава, пожелавшего попасть в рай, Господь отправил на землю, чтобы он постарался совершить как можно больше добрых дел и заслужить безмятежную жизнь на небесах.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
В сборник вошли [...] тексты передач, с которыми Пэлем Грэнвил Вудхауз выступал в годы Второй мировой войны на немецком радио. Тексты радиопередач и вступительная статья к ним публикуются на русском языке впервые.