Уральская матрица - [30]
Вместо того чтобы переводить заводы на паровые машины, власти ужесточили дисциплину. И получилась некая «горнозаводская аракчеевщина». Зато «горнозаводская держава» переживала пик своего воплощения. Всё было при ней: и суверенность, и подневольные подданные, и языческая жертвенность, и милитаризация, и все культы работников: культы труда, знаний и совершенства. Полный комплект «уральской матрицы».
И прежде рабочих набирали на заводы рекрутским способом, но с 1834 года заводскую работу приравняли к военной службе. Всё стало как в армии: командиры, гауптвахта, шпицрутены… Продукты превратились в провиант, который распределялся бесплатно и поровну. Благословение на свадьбу давали не родители и не поп, а начальник завода. Вместо суда — трибунал. Вместо закона — устав. По выслуге лет рабочий, как солдат, получал вольную. Заводские начальники стали офицерами, и высшим учебным заведением стал военный Корпус горных инженеров.
Правда, во главе «горнозаводской державы» оказался человек исключительной порядочности, некогда — либерал и почти декабрист: генерал Владимир Глинка. Конечно, он был сторонником жёсткой дисциплины, но никак не солдафон. Благодаря его личным качествам «держава» сохранила «человеческое лицо».
Но индустриальный потенциал неудержимо падал. Горнозаводского барона подтачивал смертельный недуг, хотя рык барона ещё был зычным. Ещё казалось, что всё, в общем, нормально. Грела душу надежда на фарт — вроде того, что в те же годы выпал старателям Золотой Долины Миасса.
Владения Горного начальника располагались в пяти губерниях: Пермской, Тобольской, Оренбургской, Вятской и Казанской. Законы недостаточно чётко разграничивали полномочия, и часто у горного начальника случались конфликты с губернаторами, особенно — с пермским, потому что большинство заводов располагалось в Пермской губернии.
Соперничество генерала Глинки и губернатора Ильи Огарёва стало темой сотен уральских анекдотов. И во всех анекдотах генерал посрамлял губернатора. Значит, военно-заводской режим в народной душе был оправдан — приемлем и даже органичен. Значит, уже и менталитет жителей Урала был отформатирован «уральской матрицей».
А технический прогресс на Урал не спешил. Да и не было для него условий. На реорганизацию производства нужны деньги, а где их взять? Русский банковский капитал не верил заводам. Только в 1846 году в Екатеринбурге было открыто первое представительство Кредитного банка. Но в 1858 году правительство взяло курс на тотальную экономию и запретило выдавать ссуды даже под недвижимость. Капитал парализовало, и он ничем не мог помочь заводам.
Акционирование тоже не приживалось. Первая акционерная компания появилась по инициативе министра финансов в 1848 году. Она была создана на базе Суксунского горного округа Демидовых. Суксунский округ Демидовы вогнали в долги настолько, что над округом уже установили государственную опёку. Акционирование было кризисной мерой, которая спасала заводы от разорения, а вовсе не частной инициативой — чем, собственно, и должен быть бизнес.
К середине XIX века на Урале работало 154 горных завода. В рёве Севастопольской канонады старые уральские заводы окончательно проиграли европейцам конкурентную войну. Феодальный барон «горнозаводской державы» был разбит. Никого не пугала его Царь-Пушка, которую он не мог выкатить из ворот своего замка.
Спрос на уральский металл падал, да и сам металл стал считаться низкосортным. Исчерпались рудники, поредели леса. Слишком хлопотным и дорогостоящим стал вывоз продукции по Чусовой. Терпеть далее не представлялось возможным. Россия погрязла в средневековье. Надо было менять всё: и технологии, и заводские агрегаты, и отношения с рабочими. Разум и жизни рабов стали обходиться заводчикам дороже найма свободных людей.
В 1861 году в России крестьяне получили личную свободу, а в Лондоне была запущена первая линия метро.
Только по официальным, заниженным данным свободу получили 300 тысяч горнозаводских работников. Рабочие благословляли государя. На собственные деньги они поставили по всему Уралу два десятка памятников Александру II, царю-освободителю. Каждый второй храм из тех, что сейчас ещё имеются в заводских посёлках, возведён в честь отмены неволи.
Вслед за крепостным рабством рухнула и «горнозаводская держава». Подневольные рабочие и приписные крестьяне были тем ресурсом, которым «рулило» горное чиновничество. Этим ресурсом оно держало в узде горные заводы, а «упряжью» были порядки «державы». Но исчез ресурс — и «рулевые» оказались не нужны.
Была упразднена власть горнозаводской администрации, и начальник завода больше не решал, можно жениться Ивану на Марье или «не судьба». Трибунал и «горную стражу» распустили, а горнозаводский мир стал подчиняться общим законам государства. Ликвидировали статус «горного города». Заводы перешли в подчинение хозяевам, гражданским властям и министерствам.
«Горнозаводскую державу» никто не истреблял, как римляне — Карфаген. Её сшибла с ног логика промышленного развития, а государство добило строптивого и свирепого уральского барона, потому что перестало в нём нуждаться.
Специальное издание к премьере на телеканале "РОССИЯ". СЕРГЕЙ УРСУЛЯК — один из самых известных российских режиссёров, создавший целый ряд масштабных экранизаций. "Ликвидация", "Жизнь и cудьба", "Тихий Дон" стали культовыми и принесли своему создателю заслуженную славу. Роман АЛЕКСЕЯ ИВАНОВА вызвал горячий интерес широкой читательской аудитории и получил премию "Книга года", а сам автор стал лауреатом Премии Правительства России. Писатель и режиссёр воссоздают образ яркого и сложного периода в истории нашей страны — "лихих девяностых".
«Жаркое лето 1980 года. Столицу сотрясает Олимпиада, а в небольшом пионерском лагере на берегу Волги всё тихо и спокойно. Пионеры маршируют на линейках, играют в футбол и по ночам рассказывают страшные истории; молодые вожатые влюбляются друг в друга; речной трамвайчик привозит бидоны с молоком, и у пищеблока вертятся деревенские собаки. Но жизнь пионерлагеря, на первый взгляд безмятежная, имеет свою тайную и тёмную сторону. Среди пионеров прячутся вампиры. Их воля и определяет то, что происходит у всех на виду. “Пищеблок” – простая и весёлая история о сложных и серьёзных вещах.
Города Ёбург нет на карте. В Советском Союзе был закрытый промышленный город-гигант Свердловск, в России он превратился в хайтековский мегаполис Екатеринбург, а Ёбург – промежуточная стадия между советской и российской формациями. В новой книге Алексея Иванова «Ёбург» – сто новелл о Екатеринбурге на сломе истории: сюжеты о реальных людях, которые не сдавались обстоятельствам и упрямо строили будущее. Эпоха перемен порождала героев и титанов, и многих из них вся страна знала по именам. Екатеринбург никогда не «выпадал из истории», всегда решал за себя сам, а потому на все жгучие вопросы эпохи дал свои собственные яркие ответы.
В эпоху великих реформ Петра I «Россия молодая» закипела даже в дремучей Сибири. Нарождающаяся империя крушила в тайге воеводское средневековье. Народы и веры перемешались. Пленные шведы, бухарские купцы, офицеры и чиновники, каторжники, инородцы, летописцы и зодчие, китайские контрабандисты, беглые раскольники, шаманы, православные миссионеры и воинственные степняки джунгары – все они вместе, враждуя между собой или спасая друг друга, творили судьбу российской Азии. Эти обжигающие сюжеты Алексей Иванов сложил в роман-пеплум «Тобол».
«Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный», – написал Пушкин в «Капитанской дочке»… и убрал из романа главу с этими словами. Слова прекрасные, но неверные. Русский бунт вовсе не бессмысленный. Далеко не всегда беспощадный. И увидеть его – впечатление жестокое, но для разума и души очистительное.Бунт Емельяна Пугачёва сотрясал Российскую империю в 1773–1775 годах. Для России это было время абсолютизма и мирового лидерства. Но как Эпоха Просвещения породила ордынские требования восставших? В пугачёвщине всё очень сложно.
Роман «Общага-на-Крови» Алексея Иванова, создателя таких бестселлеров, как «Золото бунта», «Сердце Пармы», «Географ глобус пропил», публикуется впервые. История одной студенческой общаги, на много лет ставшей домом для персонажей этого миниатюрного эпоса, — подлинная жемчужина современной молодежной прозы. Главный герой романа — студент по прозвищу Отличник, его друзья и враги населяют микрокосм студенческой общаги. Здесь, как в сердце мироздания, происходит все то, из чего состоит человеческая жизнь: обитатели общаги пьют вино и пишут стихи, дерутся и играют на гитаре, враждуют с комендантшей Ольгой Ботовой и ее полууголовным мужем Ринатом, ненавидят и любят друг друга со всем максимализмом юности, так отчаянно, словно остальной Вселенной для них не существует…Страсть и предательство, слезы и кровь — все это крепко-накрепко связало героев А.
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.