Ураган в сердце - [167]

– Да.

– Вот чего у меня никогда не было: настоящих ценностей, – говорил он, глядя в ночь. – Была бы работа, какую нужно сделать, – все остальное не имело значения. Никогда я не останавливался, чтобы подумать, а стоит ли это делать: смысл состоял только в том, чтобы делать и делать. Возьми ту же конференцию. – На противоположной стороне улицы вспыхнули электрические огни рекламы, водопад света хлынул в глаза Джадда, отвлек, не дал договорить.

– Я понимаю, – тихонько вырвалось у Кэй, заверение бездумное, зато очень пригодившееся.

– Когда до меня в первый раз дошло, что собираются обойтись без меня, – я был по-настоящему потрясен. Сам для себя я решил: вот оно. Ответ получен. Ты помнишь, как я…

– Но ведь теперь в тебе этого нет, – произнесла Кэй, вложив в слова только то, что голос ее уже успел выразить.

Джадд кивнул:

– В том-то и вся разница: отойти настолько от себя подальше, чтобы увидеть, как я жил. Это все равно, как будто повязка с глаз спала, будто самого себя впервые увидел: упертый чудак, которого тебе приходилось терпеть все эти годы.

– Я себя страдалицей никогда не считала.

– Но ведь и счастлива не очень-то была?

Кэй, пойманная на слове, инстинктивно собралась было возражать, однако возобладало какое-то более глубокое интуитивное ощущение, что в такой момент необходима одна только правда.

– Верно, случалось и такое, – выговорила она, подавляя дрожь в голосе. – Только этот последний месяц и мне тоже много дал.

Джадд обратился к жене лицом в неодолимом зове, и ее губы сошлись с его, прильнули и почти тут же резко отошли: вдруг стало страшно, какой опасностью могло бы это обернуться, ведь в первый раз за месяц они остались наедине в одной комнате. Страх победил, Кэй отпрянула, быстро поднимаясь. Он взглянул на нее удивленно, обиженно.

– Теперь все пойдет по-другому, милый! – радостно воскликнула она, безуспешно пытаясь прогнать серьезность с его лица.

– Может, чересчур по-другому, – откликнулся Джадд почти вопросом.

– Меня это не волнует, – честно призналась Кэй. – Все получится – так или иначе. Ты снова здоров, а это самое главное.

Джадд не сводил с жены глаз, словно в ожидании ответа на невысказанный вопрос, потом резко поднялся с кресла.

– Попробую выяснить насчет самолетов, узнаю, как рано утром мы сможем завтра выбраться отсюда.

– К чему такая спешка? – спросила она, стараясь придать легкости своим словам и хоть как-то прояснить хмурое выражение на лице Джадда.

Он сел на край кровати, положив руку на телефонную трубку.

– Если мы пораньше доберемся до Харрисбурга, то, мне тут мысль пришла, могли бы домой поехать через больницу, с Карром повидаться минуту-другую. – Заметил ее озабоченный взгляд. – Хочу поблагодарить его, только и делов. Сказать, как признателен ему, как многим я ему обязан. Много времени это не займет, не такой уж большой крюк, а ему, думаю, будет приятно.

– Уверена, он это оценит.

– К тому же я с Рагги тоже так и не попрощался, – добавил Джадд, снял трубку и стал заказывать носильщика.

В поисках домашних тапочек Кэй открыла дорожный чемодан и, только подняв крышку, вспомнила, что в последнюю минуту сунула туда целое собрание старых фотографий и памятных безделушек, которое всучила ей Флора. Фото Джадда, выпав, порхнуло на пол. Она подняла его и уже собиралась сунуть обратно, когда Джадд, завершив разговор тоскливой фразой: «Нет, я позвоню в аэропорт», – спрошу, что это такое.

– О, вчера вечером Флора дала мне кое-что, – сказала Кэй, стараясь не поддаваться сентиментальности. – Она решила, что когда-нибудь они тебе, возможно, понадобятся.

– Дай взглянуть, – попросил он, не двигаясь с места и заставляя ее подойти.

Пока разглядывал фото, на губах появилась озадаченная улыбка.

– Ради всего святого, откуда это взялось?

– Флора сказала, что нашла где-то.

– Я и забыл про это, – покачал он головой и принялся расправлять на колене покоробившуюся от времени карточку. – Это один из снимков, которые сделали фотографы «Лайф»: ночь карнавального шествия, Джадд Уайлдер, великий режиссер, вундеркинд. – И не удержался от тронутого горечью веселья: – Только взгляни на эту рожицу.

– Знаешь, что я вижу? Раньше никогда и в голову не приходило, до чего же Рольф похож на тебя.

Джадд, весьма довольный по виду, все ж покачал головой:

– Он на ногах куда крепче стоит, чем я за всю свою жизнь. Он знает, к чему стремится, знает, чего хочет. Вот письмо, что мы получили на днях. Этот мальчишечка такого никогда не написал бы, он никогда не понимал.

– Не очень-то я уверена, что и Рольф понимает, – заметила Кэй. – Он тоже изменится.

Джадд все еще рассматривал лицо на фотографии.

– По крайней мере, он не гоняется за радугой.

– Разница не в этом, – что-то подтолкнуло на откровение Кэй. – Он влюбился в девушку, у которой сообразительности побольше.

Джадд медленно повернул к ней голову:

– Знаешь, что я думаю?

Кэй отрицательно повела головой: внезапная сухость во рту не давала говорить.

Джадд долго смотрел на нее, прежде чем произнес:

– Он не знает еще, что это такое – любовь. Да и откуда ему знать, в его-то возрасте. Любовь – это не что-то… знаешь, как говорят в Индии?