Ураган. Последние юнкера - [28]

— Да, мы туда, — отвечал ему Корсаков.

Убедившись, что их никто не подслушивает, пожилой офицер стал советовать ехать на Царицын.

— Уж очень сильно возбуждает подозрение самое слово Новочеркасск. Правда, на целые сутки дольше, но зато вернее.

— Нет, господа, — возразила Наташа. — Вы как хотите, а я поеду прямо на Новочеркасск. Уж очень надоело ехать, а к тому же мне, как женщине, и не так опасно.

— Это верно, — согласился пожилой офицер. — Да оно и лучше будет, если мы разделимся. Большая группа скорее вызовет подозрение.

— Что касается меня, — произнес Корсаков, — то я с вами не расстанусь. Еду на Новочеркасск.

— Так и порешили: Наташа и Корсаков едут прямо, а все остальные через Царицын. В таком случае, идемте, товарищи, — взяв на себя роль старшего, произнес пожилой офицер, взваливая на плечи свой мешок. — Поезд уже подан. Как бы без места не остаться.

День клонился к вечеру, когда Наташа и Корсаков уселись в поезд, шедший на Новочеркасск. На этот раз в вагонах было просторно, и они без труда поместились в купе третьего класса. Поезд шел тихо, останавливался на каждом полустанке. Наташа, взобравшись на полку для багажа, крепко заснула. Она не слышала ни остановок, ни контроля, не заметившего ее, и проснулась, когда уже совсем рассвело. Поезд стоял.

— Где мы? — обратилась она к дремавшему Корсакову.

— Да вот уже больше часу, как стоим на станции Дебальцево. Но вы знаете какая драма? Поезд дальше не пойдет.

— Да что вы? — заволновалась Наташа.

— Да. Говорят, что где-то близко белогвардейская банда, потому и боятся отправлять поезд.

— Но, может быть, еще очистят дорогу.

— Очистить-то очистят, но, судя по разговорам, не скоро.

— Вот тебе раз. Что же нам делать?

— Подождем пока, а там видно будет.

Целый день молодые люди просидели, не выходя из вагона. К вечеру в вагоны набилась такая масса ищущих ночлега людей, что дышать стало трудно.

— Знаете что, Наталия Владимировна. В соседнем вагоне есть дамское отделение. Попробуйте там устроиться. Все-таки легче будет, чем здесь.

В дамском отделении оказалось просторно, так что Наташа устроилась в полупустом купе. Наташе не спалось, и она лежала с открытыми глазами, мучительно дожидаясь дня. Вдруг внимание ее было привлечено топотом ног двигавшейся толпы. Выглянув в окно, она увидела человек двадцать вооруженных солдат и какого-то статского господина, державшего фонарь.

— Начнем с последнего, — долетали до нее отрывочные фразы. — Да смотрите, товарищи, если кто выскочит из вагона, стрелять.

«Обыск, — сообразила она. — Как-то бедный Корсаков выкрутится?»

Прошло около часа. Вдруг дверь отворилась и в вагон вошли, судя по топоту ног, не менее десяти человек. Одна за другой отворялись и затворялись двери купе. Наконец отварилась дверь и в ее купе. На пороге появился господин в статском и, держа в руке фонарь, тщательно осмотрел все уголки.

— Здесь одни женщины, — промолвил он, закрывая дверь.

Постепенно топот ног и хлопанье дверей стали удаляться, пока не стихли совсем. Наташа по-прежнему не спала и прислушивалась к доносившимся звукам. Вот мимо окна снова прошла толпа, о чем-то споря и переругиваясь. Вот пробежал какой-то человек и, по-видимому, пролез под вагоном, так как топот его ног стал раздаваться с другой стороны поезда. Не успел он еще пролезть под вагоном, как послышались кряки: «Держи, уйдет!» и вслед за тем грянули два выстрела. Прошло еще немного времени, и невдалеке от поезда Наташа услышала один за другим два залпа.

«Кого-то расстреляли, — мелькнуло в ее голове, и сердце болезненно сжалось. — Неужели и этот, такой славный мальчик, погиб?»

Долго еще лежала Наташа с открытыми глазами, но наконец крепко заснула. Проснулась она от ярких солнечных лучей, бивших прямо в глаза. Посмотрев вниз, увидала, что ночных ее соседок не было ни одной, а у окна за откидным столиком, на котором стоял жестяной чайник, выпускавший клубы пара, сидел Корсаков и резал хлеб.

— Здравствуйте, Алексей Николаевич, — приветствовала она его.

— Проснулись? А я вот чайку вам принес. Пожалуйте вниз. Давайте закусывать. Как здесь все дешево, если бы вы знали! Посмотрите, я купил сливочного масла и колбасы к чаю.

— Спасибо вам, Алексей Николаевич. Главное, что вы живы. Признаться, я очень боялась, что вас расстреляли.

— Да, — отвечал Корсаков. — Ночью немного жутко было, ведь шестерых расстреляли. А одному удалось бежать.

— Так вот оно что! Значит, это он пролез под нашим вагоном и побежал вон в том направлении.

— Вероятно, он. За ним была погоня, дали два выстрела, но он все же ушел, слава богу.

— А за что же их арестовали? Документов не было?

— Нет, все было в порядке, да вздумали вещи осматривать, и у одного нашли кокарду, а у другого матерчатые офицерские погоны.

— Ваш чемодан тоже раскрывали?

— Да, но, к счастью, я ничего военного не взял.

— Ах, какие же они странные люди! Пускаться в такое предприятие, в котором каждую минуту жизнь на волоске, и пожалеть какую-то кокарду! — возмущалась Наташа. — Ну хорошо, а насчет продолжения нашего путешествия ничего не слышно?

— Увы! Говорят, что сообщение надолго прервало.

— Что же нам делать?