Ураган. Последние юнкера - [24]
— Полноте. Тут не за что благодарить. Ведь не истукан же я какой-нибудь, а человек. Кстати, я до сих пор не знаю как вас зовут.
— Алексей Корсаков.
— А по отчеству.
— Николаевич.
— А меня Наталией Владимировной Воробьевой. Что же, Алексей Николаевич, мы теперь будем делать? Ведь еще доктор придет. Ну хорошо, от доктора не трудно будет отделаться. Но дальше что? Ведь кроме женских костюмов у меня ничего нет. Придется вам барышней нарядиться, — засмеялась она.
Да мне все равно. Я готов и барышней быть, — улыбнулся Корсаков. — Уж теперь я в полном вашем распоряжении. Что прикажете, то и буду делать.
— А нет ли у вас родных в Москве?
— Нет. Здесь я совсем один. Мои родители в Тамбове живут. Я недавно в училище поступил, так что даже знакомых завести не успел.
В двери кто-то постучался.
— Войдите, — крикнула Наташа, делая знак Корсакову, который моментально принял надлежащую позу.
В комнату вошла хозяйка. Еще не оправившись от перепуга, бледная, как полотно, она сконфуженно улыбалась, как бы извиняясь за свою трусость.
— Слава богу, спасена наша больная. Ну уж и натерпелась же я страху. Особенно, когда они в вашу комнату вошли. Но что же нам дальше делать? Ведь оставаться молодому человеку никак нельзя. Все равно дворник пронюхает и донесет.
— Ничего, — отвечала Наташа. — Дня два три проживет, а там видно будет. А пока, не сможете ли вы, голубчик Мария Васильевна, достать для Алексея Николаевича статский костюм. Ведь на нем моя сорочка и больше ничего нет. Ведь нельзя же ему в юнкерское, да еще при этом в мокрое, облачиться. Ведь его сейчас же убьют.
— Ну что вы, Наталия Владимировна? Мыслимое ли это дело? Конечно, статское платье надо достать. Да вот погодите-ка. С прошлого года, как умер мой муж, царство ему небесное, я все его вещи в сундук сложила, да так и не трогала с тех пор. Авось теперь что-нибудь и пригодится молодому человеку. Росту и сложения он, как будто, одинакового с моим покойником. Сейчас я пойду пороюсь в сундуке.
В это время в передней снова раздался звонок.
— Ах, боже мой, — заволновалась хозяйка. — Неужели опять эти душегубы?
— Не беспокойтесь, Мария Васильевна. Это, наверное, доктор, — поспешила успокоить ее Наташа, хотя и у самой мурашки забегали по телу.
Действительно, это оказался доктор. До самых дверей его провожал красногвардеец, ушедший только тогда, когда их открыли. Доктор оказался пожилым человеком лет пятидесяти. Его, слегка на выкате, глаза располагали к нему с первого же взгляда.
— Здесь ли больная? — осведомился он, входя в переднюю.
— Пожалуйте сюда, доктор, — отворяя свою дверь, отвечала Наташа.
Мистифицированный доктор подошел к кровати, собираясь выслушивать и осматривать больную, но Наташа остановила его.
— Ради бога, извините нас доктор, но мы побеспокоили вас напрасно.
Тут она рассказала ему все происшедшее.
— Ну и молодец же вы барышня, — развел руками ошеломленный старик. — Ведь этакую штуку сыграть! — улыбнулся он. — Ну, молодой человек, или я уж не знаю, может быть, барышней вас назвать, — обратился он к юнкеру. — Ножки ее вы должны целовать. Ведь такую штуку нескоро поймешь, не то что придумаешь. Ай да молодец! А те идиоты поверили? — залился он добродушным смехом, забывая, что минуту назад и сам был обманут таким же образом.
— Вот, что нам дальше делать? — произнесла Наташа. — Не посоветуете ли доктор.
Лицо врача приняло озабоченное выражение.
— Статский костюм мы ему достанем, — продолжала Наташа, — но жить ему тут нельзя. Да и вида у него нет. Думала я, что, может быть, родственники у него здесь найдутся, но он одинешенек в Москве. Даже знакомых не имеет. Прямо не знаю, что и придумать.
— Так вы здесь один? — обратился доктор к юноше.
— Да один. Родители мои в Тамбове живут.
— Что же, ваш батюшка там служит?
— Нет, он в отставке. Он бывший морской офицер. Капитан 2-го ранга.
— Ах так он моряк. А фамилия как.
— Корсаков.
— Корсаков, Не Николай ли Воиныч?
— Да, — удивился юнкер. — Моего отца действительно Николаем Воинычем зовут.
— Господи ты боже мой! Да ведь это мой старый друг, приятель. Ведь я сам бывший морской врач и в молодости немало поплавал с вашим отцом. Так вот он куда, в Тамбов, забился. Ну и времена, — задумчиво произнес старик. — Вот что, господа. Эту ночь, уж как-нибудь, пусть молодой человек переночует здесь, а завтра, когда стемнеет, я снова зайду, как бы больную навестить, да и уведу его с собой. Связи, где нужно, у меня найдутся, документ я вам устрою. Жить же пока что будете у меня. Об этом не беспокойтесь. Так вы сынок Коли Корсакова. Корсар, как мы его звали. А как вас зовут?
— Алексеем.
— Под счастливой звездой ты родился Алеша, или матушка твоя, Анна Тимофеевна, Бога за тебя умолила. Так, значит, до завтра, — вставая, произнес он, пожимая руки молодых людей.
Принесенные Марией Васильевной костюмы ее покойного мужа как нельзя лучше пришлись на Корсакова, и когда он, переодевшись, позвал Наташу, она прямо не узнала его.
